Короли небес.

крикнул Бирмун. – Глас Божий сам вручил мне этот клинок. Кто-то станет это отрицать?

      Айдэн смотрел на знаменитый меч почти с благоговением.

      – Нет, Бирмун. Ты удостоился чести. Ты – человек дела.

      Бирмун, казалось, был удивлён тому, что его так быстро приняли. Он чуть не упал, когда повернулся, чтобы продемонстрировать толпе безупречный меч.

      – У меня столько же прав, сколько и у любого другого мужчины, – воскликнул он. – И я не принимаю Первого Вождя, назначенного женщинами, того, кто не заслужил своё место кровью. – Он посмотрел на Айдэна так, словно нанёс тому сокрушительный удар, и ухмыльнулся, подавшись вперёд. – Скажи мне, великий вождь Хусавика. Так ты завоёвываешь свою славу? Тебе её вручают?

      Айдэн смотрел на него совершенно спокойно.

      – Коли желаешь смерти, брат, то изыщешь её тут. Приходи утром. Приходи трезвым. И, быть может, Вол тебя примет.

      Толпа, в основном молча, всё ещё за ними наблюдала, поглощённая происходящим. Бирмун отвернулся от Айдэна и заржал, утирая слёзы с лица.

      – Вот это, я понимаю, мужчина. Не то что вы, псы подкаблучные. Хорошо. Ха! Хорошо! Увидимся утром, герой.

      И с этими словами Бирмун, размахивая мечом, зашагал прочь сквозь расступавшуюся толпу. Дала знала, что её лицо пылает, и тщетно пыталась что-то с этим сделать.

      Толпа разразилась шепотками и смехом – несомненно, в предвкушении грядущего насилия. Большинство вождей по-прежнему казались довольными, кто-то тихонько беседовал со своими матронами. Никто не смотрел на Далу, хотя ей казалось иначе. Никто, скорее всего, не считал её ни причастной, ни виновной. Зачем Ордену и его Матриарху связываться с каким-то пьяным глупцом, которого в некоторых кругах до сих пор в насмешку называют убийцей Букаяга?

      Но Дала знала. И в тот момент, когда серые глаза Айдэна, поднявшись чуть выше, на мгновение встретились с её глазами, она поняла, что он тоже знает.

      Могу ли я пойти к нему? – думала она, стоя вместе с другими жрицами.

      Если она этого не сделает, то завтра Бирмун умрёт, одинокий и униженный, и станет посмешищем в грядущей легенде об Айдэне.

      Когда-то он был единственным соратником и утешением для испуганной потерянной девочки с Юга. Она его любила, и в какой-то степени до сих пор любит. В том, что её любовь изменилась, его вины не было. Он сделал свой выбор, и она не была за него в ответе. Но она знала, что обязана ему. И возможно, ей удастся это остановить. Она должна попытаться.

⁂

      Той ночью Дала оставила свою стражу и прислугу и впервые за много лет выскользнула из дома в простой одежде.

      Она пыталась вспомнить, когда они с Бирмуном разговаривали в последний раз, но не могла. Она знала, что отношения их не закончились бурной словесной баталией, а умерли медленной, нелепой смертью.

      Она всё реже и реже к нему приходила, всё чаще отказывала, пока наконец он не перестал её звать, а она – его разыскивать. Ей это не доставило удовольствия, и она не хотела причинять ему боль. Просто у неё было слишком