Короли небес.

произнесла на тонгском, а затем указала на главу охраны своего отца и заговорила на общепьюском. – Шаман, это Лило, мой двоюродный брат. Он проводит вас во дворец.

      – Твой отец приказал, чтобы он пришёл один, – сказал Лило на тонгском куда более враждебным тоном, чем было разумно.

      Уловив агрессию в его интонации, люди Букаяга напряглись и шагнули вперёд. Но шамана это, казалось, лишь позабавило. Лани повысила голос, чтобы говорить с братом наравне.

      – Я согласилась на двух телохранителей, и это уже казалось перебором. Уверена, с тремя ты справишься.

      Лило смотрел на неё дольше, чем допускал этикет, но в итоге кивнул.

      – Пусть варвары следуют за мной.

      Букаяг ухмыльнулся и шагнул вперёд, не дожидаясь указаний, и Лани не знала, понимает ли он тонгский. Предположить, что понимает, было разумно, а вот оскорблять его – крайне глупо.

      Они вместе спустились по качающемуся причалу под неотступными взглядами растущей толпы. Лани держала голову высоко и пыталась идти как принцесса. Она знала, что точно так же находится в центре внимания, как и люди пепла: вернувшаяся тонгская принцесса, воспитанная при дворе Короля-Чародея как островитянка.

      Её недавний визит к отцу прошёл достаточно гладко. Она оставила сына со своей матерью, но ей пришлось схлестнуться с Капуле за возможность вернуться и самой привести людей пепла.

      – Мне они доверяют, отец. Ты должен вести себя с ним осторожно и быть особенно любезным.

      Она стояла при его дворе в окружении государственных служащих и телохранителей, чьи взгляды с осуждением скользили по её островным шелкам. Вообще-то ей было отказано и приказано удалиться, но она стояла на своём и пыталась донести свою позицию. Не так она представляла себе воссоединение с отцом, который теперь стал для неё чужим человеком.

      Но он, по крайней мере, её не игнорировал, хотя мог бы, и вежливо улыбнулся.

      – А Алаку ему доверяют, дочь моя?

      Она понимала, что в этот момент является единственной женщиной в зале. Но она всю жизнь прожила под пристальным наблюдением Фарахи и Кикай Алаку. Придворные лизоблюды и бароны-фермеры её отца едва ли могли её напугать.

      – Он хитёр, мой король, и опасен. Я видела, как он уцелел, столкнувшись с силой, что разнесла на куски каменный дворец.

      – Ты не ответила на мой вопрос, – сказал её отец. Лани кивнула. Она подумала о Кикай и Тейне, об их недоверии и вражде.

      – Я не знаю, ваше величество. Он вновь провозгласил Тейна королём. Но зачем ему это? Он говорит, что желает установить дружеский союз, или же он хочет чего-то, что лежит за пределами моего понимания.

      Судя по выражению глаз Капуле, его больше занимало непонимание Лани, нежели её слова. Он снова вежливо улыбнулся и отвернулся, отпуская её. Двор опять принялся шептаться, и Лани пришлось повысить голос.

      – Отец. – Мужчины вновь замолчали, и Лани вспомнились слова чужеземца о Фарахи. Она знала, что Тейн ошибается. И Кикай ошибается. – Этот мужчина и его воины – он знает, что мы не сможем его остановить.