1001 неприятность. Светлана Багдерина

не плохо, мне вполне хор… нор… в смысле, бывает и хуже.

      – Молчи, тебя не спрашивают.

      Если бы у Масдая была голова, он бы ей решительно покачал.

      – Раньше – никак. Если только по дороге бедуины попадутся, у них может быть знахарь какой-нибудь, и если…

      – Какие бабуины? – опять не понял Сергий.

      – Бедуины, я говорю! И если…

      – Я буду смотреть вниз, – робко вызвалась добровольцем Елена, чувствовавшая себя виноватой каким-то непонятным образом в нездоровье царевича. – И если увижу каких-нибудь обезьян – сразу крикну. Хотя как они будут лечить царевича Иона, я…

      – Бедуины! – раздраженно повторил Масдай.

      – Я и говорю, обезь…

      – Кочевники, невежи! Кочевники! Люди такие!

      – А откуда ты-то все это знаешь? – подивился Иван.

      – Ну это же моя родина… – снисходительно хмыкнул ковер. – Я тут все барханы как свои три тысячи кистей когда-то знал. Даже если триста лет пролетаешь по заграницам – дом не забудешь никогда… Помнится, однажды, когда я был еще маленьким ковриком, попали мы с моим хозяином в самый свирепый самум – только саксаул с тамариском, выдранные с корнем, над барханами вились, как тысяча шайтанов … – углубился он в ностальгические воспоминания, плавно набирая высоту.

      – Кто-кто-куда? – переспросил у Иванушки Волк настороженным шепотом, не желая выдавать свое дальнейшее невежество перед Масдаем и, что самое главное, перед Еленой Прекрасной.

      – Самум – это кирпич такой из навоза с соломой, саксаул – старожил, значит; тамариск – это такое мифическое животное, превращающее взглядом в камень, а шайтан – это местный трактир. Полностью называется – «кафе-шайтан». В нем аборигены кофе пьют. Это такой чай, только противный, – прерывистым хриплым шепотом, но от этого не менее авторитетно пояснил Иванушка – скромный знаток всемирной географии и страноведения.

      Серый замолчал, переваривая и переводя на простой лукоморский услышанное, сосредоточенно поджав губы, потом почесал в затылке и пробормотал:

      – Ну и чудные у них тут творились дела триста лет назад…

      Следующие три дня пролетели для Серого как одно большое[2] мгновение. Поиск среди ночи постоялого двора в славной столице сулейманского государства, розыск самого лучшего лекаря для слегшего пластом в беспамятстве Ивана, поход с Еленой Прекрасной по базарам и лавкам,[3] работа над деталями своего хитрого плана…

      Впрочем, начнем по порядку.

      По дороге в Сулейманию, после того разговора с Еленой, Волк не одну ночь провел ворочаясь с боку на бок и думая думу одну – как встретиться с калифом Сулеймании Ахметом Гийядином Амн-аль-Хасом. На это были направлены все его размышления. К этому устремлялась вся сила его изворотливого и изобретательного ума.

      Прийти во дворец на аудиенцию? Проникнуть в сад во время прогулки? Просочиться к нему на улице через охрану? Пробраться ночью тайно в спальню? Назваться купцом? Предсказателем? Послом? Певцом? Рассказать

2

Словно глоток рыбьего жира.

3

Это потом долго снилось ему отдельным кошмаром в самых страшных снах.