22 шага против времени. Валерий Квилория

Вновь ударил дворового – и вновь никакого результата.

      – Похоже, я что-то с ним сделал, – телепатически признался Лера.

      – Угу, – также мысленно отозвался Шурка, который всё уже знал. – Ты ему кулак преобразовал. Теперь во время удара он становится плюшевым, как мягкая игрушка.

      Услышав это, Лера хихикнул. Отставной подпоручик тем временем пытался выяснить, что же всё-таки происходит с его рукой в момент удара. Увы, кулак становился плюшевым на столь краткий миг, что заметить это невооружённым глазом не представлялось возможным. Тогда Переверзев ударил медленно. Но в медленном режиме, когда удар уже был не удар, кулак вовсе не преобразовывался. Окончательно расстроенный, Марьян Астафьевич пнул мужика ногой. Но и нога подвела. Неожиданно она стала резиновой. И такой эластичной, что со свистом улетела назад и больно врезала пяткой по мягкому месту самому Переверзеву. Рассерженный и ничего не понимающий помещик плюнул с досады и бросился в дом.

      – За мной, господа! – позвал он громким голосом, и приглашение его больше походило на приказ идти в атаку.

      Особняк

      Двухэтажный дом Переверзевых оказался просто громадным. И хоть рублен был из дерева, раскинулся неимоверно широко.

      Открыв двери парадного входа, хозяин с развевающимися полами халата пошёл впереди, указывая путь. Проскочив парадные сени, он распахнул двери следующего помещения и доложил кратко: – Лакейская!

      Не успели друзья осмотреться, а он уж вёл их далее.

      – Наша гостиная красного дерева! – пояснил Переверзев и сбавил шаг.

      Мальчишки с любопытством закрутили головами. Под одной из стен тянулось к потолку трюмо с зеркалом в широченной деревянной раме. Там и сям стояли около десятка стульев, уютный диванчик и несколько игорных столиков.

      На стенах, обитых какой-то нежной бежевой тканью, висели портреты великосветских дам. Тут же под стенами и подле окон высились тяжеленные канделябры с оплавленными свечами. Окна прикрывали шёлковые занавески.

      Помещик выждал, давая им оглядеться, и понёсся дальше.

      – Парадная!

      – Танцевальная!

      – Столовая зала! – объявлял он, толкая очередную дверь.

      У мальчишек от такого скоростного экскурса вскоре зарябило в глазах, сливаясь в одну сплошную смазанную ленту. И только одно запомнилось: на каждом простенке зияли зеркала, удлиняя и без того бесконечную анфиладу[24] комнат.

      – Будуар[25]! – восклицал, меж тем, Переверзев.

      – Библиотека!

      – Гардероб!

      – Бильярдная!

      – Детская!

      – Диванная!

      – Девичья!

      Здесь он подхватил друзей под руки и увлёк по крутой лестнице вверх. На втором этаже размещались залы с высокими, от пола до потолка, зеркалами и огромными бронзовыми люстрами. Далее шли комнаты поменьше. В первой все четыре стены занимали картины. Большие и малые, они были помещены в массивные рамы с причудливыми завитушками

24

Анфилада – расположение арок, комнат и дверей по прямой линии.

25

Будуар – дамский кабинет, комната, где светская женщина проводит свой день и принимает близких.