Никто, кроме нас.

что я вздрогнула, – Почему ты целуешь маму? Ты не наш папа! Не наш! – и она сорвалась с места, убегая в комнату.

      Маттис, сидевший рядом, замер, а я побежала вслед за дочерью.

      Впервые я стала свидетелем, как Тина с ненавистью смотрела на Маттиса. Он был с нами с самого её рождения. Она любила его. Обожала играть с ним. Но что изменилось сейчас?

      – Милая, – дойдя до детской, приоткрыла дверь и нашла Мартину, сидящую угрюмой среди своих пушистых друзей, – Можно я войду? – держусь изо всех сил, чтобы не позволить голосу дрогнуть. Возможно сейчас, именно сейчас пригодилась бы старая Андреа, способная держать слезы при себе. Но её уже нет. Никогда не будет.

      Тина не сказала «нет». Приняв это за согласие, вошла.

      – Ты обиделась?

      – Почему дядя Маттис целует твои руки? – надула она губы возмущенно. – Ещё он целовал тебя в лоб! Я видела, – Тина не смотрела на меня, но обиду в её голосе тяжело было не заметить, – Ты не любишь папу? Не ждёшь его?

      Я любила его. Так сильно, что разбилась.

      – Послушай, мы с дядей Маттисом…

      Тина прикрыла ладонями уши и замотала головой.

      – Не хочу слушать! Я хочу папу! Своего папу!

      – Солнышко…, – тёплая жидкость все же потекла по щекам.

      Впервые в жизни я не могла прикоснуться к своему ребёнку.

      – Давай я поговорю, – Маттис позади заставил обернуться. Даже Тина опустила руки, обиженно поглядывая на него, – Может поиграем? – он улыбался ей, а Тина хмурилась, не желая отвечать, – Я обещаю все рассказать, и ты обязательно поймёшь. Ты же всегда понимаешь нас, ведь так?

      На секунду малышка замерла. Её фисташковые глаза смягчились.

      – Хорошо. Но только ты не мой папа! – сразу же громко добавила Тина.

      – Я твой друг, милая, – Маттис прошел к кровати Тины и присел на пол рядом.

      Я стёрла слезы.

      – А что делать мне, если вы будете играть? – пытаюсь улыбнуться, но кажется плохо получалось.

      – А ты давно хотела выйти на пробежку, разве нет? – Маттис посмотрел на меня подмигнув, а после снова перевёл взгляд на Тину. – Отпустим твою маму на пробежку?

      – Только если она купит мне шоколад, – дочь задорно улыбнулась, дернув острым носиком.

      Маттис умел разговаривать с детьми. Я доверяла ему. Поэтому вышла из комнаты, оставляя их. Давно хотела начать бегать. Это помогало снять стресс и не сойти с ума. Поэтому надела спортивный костюм, взяла наушники и вышла из дома, вдыхая осенний воздух и влажность после лёгкого дождя.

      Прошла лёгким шагом до аллеи. Посмотрела на часы, что пробили восемь вечера и побежала. Сперва лёгким бегом, но с каждым разом набирая все больше и больше скорости. Словно выплескивала все переживания, отдаваясь ветру и шуршанию листьев.

      Сердце болело. Я пыталась не обращать на это внимание, но не могла, как и прогнать ведения до боли знакомого лица.

      Даниэль.

      Если бы возможно было вырвать все мысли, чтобы не вспоминать, я сделала бы.

      Я забыла его. Забыла.

      Бегу