Россия, которую мы потеряли. Досоветское прошлое и антисоветский дискурс. Павел Хазанов

благодаря им в лабиринтах гостиниц, где проводятся эти встречи, чувствуешь себя как дома. Джейсон Сипли, Фабрицио Фенги, Аня Айзман, Даниил Лейдерман, Эмили Ванг, Даша Езерова, Настя Осипова, Рита Сафарянц, Мариета Божович и многие, многие другие участвовали в секциях и круглых столах, на протяжении многих лет комментировали разные части этой книги и порой после сессии докладов в восемь утра не отказывались от «кровавой Мэри» в ресторане неподалеку.

      Сарит и Джонатан Грибец, а также Эстер Дрейфус-Каттан помогали мне ориентироваться в мире науки с тех самых пор, как стали моей семьей. Они совершенно не были обязаны этим заниматься, но занимались! Эстер даже читала мою магистерскую по философии, лишенную, честно говоря, всякого смысла, о чем она вежливо умолчала, и это очень мило с ее стороны. Шломо Каттан и Мири Левенштейн, Эстер, Сарит и Джонатан, Лиор и Этти, Женя, Наоми, Исролек, Сара-Циля, Эстер-Хая – вы лучшая семья, какую только можно себе пожелать.

      Зачем русскому гуманитарию писать книгу, если не для того, чтобы доказать, что его родители-интеллигенты заблуждались? Но я в конечном счете полагаю, что мои родители, Борис и Людмила, были правы – не во всем, но в главном. Им я и посвящаю свою книгу.

      Габриэла Кэролайн Каттан-Хазанов – из Лос-Анджелеса в Лондон, потом в Вашингтон, Филадельфию, Флоренцию, снова в Филадельфию, в Филадельфию эпохи ковида и, наконец, в Южную Филадельфию… ты, не сдаваясь, остаешься с тем, кто выбрал, скажем прямо, странную профессию, чьи шутки, скажем прямо, обросли бородой и кого смысл песни Say My Name поверг в избыточное недоумение (может, этот парень просто не помнит ее имени?). Вот почему я люблю тебя, хоть ты и присвоила мой монитор, мои наушники и мой рабочий стол (ничего страшного, оставь их себе – у меня как раз пополнение в исследовательском бюджете).

      Ноэми, Яша и Изя мало что знают о досоветской или позднесоветской интеллигенции, но часто высказывают ценные мысли – например, что где-то в радиусе четырех кварталов может находиться фургон мороженщика и что его поиск – занятие куда более увлекательное и осмысленное, чем попытки разобраться в очередном выхлопе катастрофической российской политики.

      Введение

      Россия незадолго перед катаклизмом была многогранна и многообразна. Существовала Россия чиновников: Акакий Акакиевич, Каренин, городничий; была Россия воинской доблести и славы: Бородино, оборона Севастополя, Шипка и Плевна на Балканах; была Россия бунтующая: Пугачев, Болотников, Разин, 1905 год; была Россия землепроходцев: Дежнев, Беринг, Пржевальский, Семенов-Тян-Шанский, Арсеньев; Россия науки: Яблочкин, Попов, Менделеев, Сеченов, Мечников, Тимирязев; Россия искусства: сотни имен. Была Россия студенческая и офицерская, морская и таежная, пляшущая и пьющая, пашущая и бродяжья. Но была еще Россия молящаяся.

Владимир Солоухин. Письма из Русского музея

      В 2008 году режиссер Андрей Кравчук выпустил в целом тепло встреченный блокбастер «Адмиралъ» – фильм об Александре Колчаке1. Открывается фильм впечатляющими

1

«Адмиралъ» (2008), реж. Андрей Кравчук (Москва, Дирекция кино).