Поймай меня, или Моя полиция меня бережет!. Анна Орлова

тихонько скосила глаза.

      «Пиджак. Химчистка» – гласила лаконичная запись.

      Хм, а на письмо его велеречивость не распространяется… И все же, срочно стирать вещь, которую достаточно отряхнуть?!

      Мердок тем временем снова устроился в кресле.

      – Не припомните, на чем мы остановились?

      – На том, что вы собирались мне отказать, – сказала я мрачно.

      В самом деле, просить о помощи этого зануду и формалиста было глупо.

      Он дернул уголком рта и проговорил ровно:

      – Сожалею, но я не могу позволить вам нарушить прямой приказ полковника.

      Отвернувшись, я прикусила изнутри щеку, чтобы не ответить резкостью.

      – Однако я вполне осознаю, что для вас невыносимо томиться от неизвестности, – неожиданно продолжил Мердок. – Запрет, насколько я могу судить, не распространяется на случай, если что-либо разузнавать вы станете в моем присутствии. Полагаю, такой вариант вас устроит?

      Это меньше, чем я надеялась, но больше, чем могла рассчитывать.

      А уж от него я такой уступки уже и не ждала.

      – Да, спасибо! – ответила я, незаметно вытирая о юбку вспотевшие ладони.

      Конечно, при Мердоке многие мои приятели поостерегутся откровенничать (эта его манера изображать недремлющего судию не одной мне действует на нервы), но хоть что-то разузнаю!

      Хм, а ведь он умудрился обойти прямой приказ…

      – Пока не за что, Стравински, – скупо улыбнулся он. – Кроме того, некоторое представление о ситуации вам могу дать и я.

      – Вы? – поразилась я. – Откуда?!

      – Скажем так, для наших сослуживцев не секрет, что меня весьма интересуют все сведения, которые имеют отношение к вам, – обтекаемо ответил он, и я чуть не разинула рот.

      Он что, подрядил своих шпионов разузнать обо мне?!

      «Так, Стравински, успокоиться! – велела я себе, до боли стиснув кулаки. – Он же уже что-то такое говорил. Что ему донесли про меня и Ульва».

      – Так что вы узнали? – не удержалась я.

      – А что вас интересует в первую очередь? – Мердок прищурился.

      На мгновение задумавшись, я перечислила:

      – Первое. Почему дело о пропаже человека возбуждено так скоро? Еще ведь и сутки не истекли! Второе. Почему меня подозревают в причастности к ее исчезновению? Ну тут Чандлер кое-что объяснил, но все равно. Третье. Кто ведет следствие?

      Он одобрительно кивнул, и я почувствовала себя студенткой, сдавшей экзамен строгому преподавателю.

      – По первому вопросу могу сказать следующее. Вчера вечером мадам Цацуева разговаривала с сестрой по блюдцу. В дверь позвонили, и потерпевшая, не прерывая разговора, пошла открывать. Со слов сестры, она успела услышать: «Вы?! Не ожидала вас тут увидеть!», после чего связь прервалась. Попытки восстановить ее не удались, и когда сестра потерпевшей вызвала наряд и примчалась, что заняло у нее примерно сорок минут, дверь оказалась открыта, блюдце брошено во дворе, в доме явно что-то искали, а сама мадам Цацуева исчезла. При таких обстоятельствах, разумеется, заявление у сестры приняли немедленно.

      – Бред, –