Плут. роман. Виталий Новиков

встал на прежнее место.

      – Я от Бориса Васильевича Шпагина. Надеюсь, вам это имя о чём-нибудь говорит? – сказал он.

      Это имя говорило Суматохину о многом. О многом очень неприятном для него. Ему стало по-настоящему страшно, и он не смог найти, что ответить.

      – Можно я теперь всё-таки пройду, – улучив момент крайней растерянности хозяина квартиры, гость продолжал напирать на него.

      – А, конечно, конечно, – Суматохин освободил Каштанову проход.

      Каштанов прошел, снял плащ, повесил его на вешалку, обернулся к зеркалу, достал из кармана расческу и начал причёсываться. На вид ему было лет двадцать пять не больше. Его темные короткие волосы были тщательно зализаны на бок. Узкие, маленькие, почти как у китайца, его глаза излучали большое чувство собственного достоинства и самоуверенность на правильном белом овале лица. Нос у него был тонок, с широкими крыльями, рот представлял собой две тоненькие розовые полоски. Суматохин сразу почувствовал шестым чувством, что этот человек чужой: он сделан из другого теста и пришел из другого мира. Каштанов был одет в рубашку цвета индиго, черный стильный галстук и широкие брюки.

      В прихожую из кухни вышла Элеонора. Каштанов обратился в ее сторону:

      – Михаил Анатольевич Каштанов, – быстро представил гостя, стоящий позади него Суматохин.

      – Очень приятно, Элеонора, – представилась жена Суматохина и сделала что-то вроде книксена.

      После представления гостю на её лице мелькнула игривая улыбка.

      Каштанов уставился на неё каким-то странным растерянным взглядом. Потом быстро опомнился, засунул расчёску в карман рубашки, взял руку Элеоноры и поцеловал её.

      – Мне тоже очень приятно. Очень. Вы знаете, я раньше думал, что такие женщины бывают только на обложках дорогих журналов. Хотя нет, к чему я сравниваю, Вы намного лучше, – выдал неожиданно Каштанов.

      Элеонора не знала, как правильно отреагировать на такую внезапную лесть, и снова лишь игриво улыбнулась.

      – Давайте обсудим наши дела на кухне, – обратился к Каштанову Суматохин, которому надоело наблюдать за этим непонятным любезничанием между ним и его женой.

      – Дорогая, нам с молодым человеком надо кое-что обсудить с глазу на глаз, где-то с полчасика, и не плохо было бы, если нас никто не будет беспокоить. Хорошо? – обратился Суматохин теперь к жене, увлекая гостя на кухню.

      Элеонора измерила мужа самым презрительным взглядом, и ничего не ответив, отвернулась и ушла в комнату. Муж вызывал теперь у неё исключительно отрицательные эмоции.

      – Водку? Коньяк? – предложил он гостю.

      – Нет, спасибо.

      – Что так?

      Каштанов посмотрел на Суматохина своим странным невозмутимым взглядом, посмотрел ему в глаза и сказал:

      – Я спиртное не употребляю. Спиртное – это для слабых людей.

      – Суматохин бегло посмотрел на гостя. «Да, с ним мне будет тяжело договориться о чём-нибудь», – подумал он.

      – А я выпью, – сказал он вслух, достал из холодильника бутылку