Дорогой мой человек. Юрий Герман

под артобстрелом:

      – Проходит сорок пять секунд с того момента, как ты услышишь первый звук, до собственно разрыва снаряда. Это колоссально много времени. Это бесконечность. За этот период времени ты, товарищ Степанова, можешь не только укрыться под любой камень, но и выбрать наиболее подходящий и соответствующий твоему представлению о безопасности. Идешь и привыкай глядеть – отыскивать место, куда кинешься. Миновала это место, тогда ищи другое. Другое миновала – третье!

      – Если все так просто, то почему же все-таки убивают? – осведомилась Варвара. – Объясните, Борис Сергеевич!

      – Считается, что не повезло! – угрюмо ответил капитан-лейтенант.

      Первое время артистов специально «выгуливали» за руку и в нужное мгновение просто толкали под валун. Огромная Настя – ее у нас «сентиментальный танк» звали – каждый раз почему-то сопротивлялась, а погодя жаловалась:

      – Это нечаянно! Я просто очень сильная и не могу подчиняться первому же толчку. Мне даже неловко, такая я сильная…

      На четвертые сутки худрук, маясь зубами, нечаянно подслушал невеселую беседу двух старших начальников острова. Две трети разговора он вообще не понял, заключительная же фраза была примерно такая:

      – Ну зачем еще эти артисты тут очутились? Как с ними быть? Хоть плачь, честное слово!

      Худрук, которого принимали за груду плащ-палаток, ватников и шинелей, спросил шепеляво:

      – А как, в самом деле, с нами быть?

      – Стрелять умеете?

      – Некоторым образом.

      – Значит, не умеете. А гранаты бросать?

      – В спектакле «Вот идут матросы» – бросали. Деревянные, бутафорские…

      Начальники переглянулись. С утра военно-морской шеф бригады, усатый капитан-лейтенант, повел артистов и артисток в лесок.

      – Степанова!

      – Здесь!

      – С холостыми гранатами упражняться некогда, это вот боевая, ясно?

      – Ясно.

      – Держи. Усик откинешь, пальцы больше не разжимай, а то долбанет – тогда не уговоришь подождать. Бросай подальше и ложись спехом.

      Помертвев, Степанова Варвара швырнула гранату с проклятым усиком, но швырнула «по-бабски», недалеко. Все кинулись за камни, осколки легли совсем близко. Упражнение успешно не прошло ни у кого из бригады. Капитан-лейтенант, насупившись, сказал короткое «напутственное» слово:

      – Гранаты у вас, товарищи артистки и артисты, будут чисто оборонительным оружием, но и то с учетом того обстоятельства, что, прибегая к ним, вы должны помнить, что при вашей технике граната в равной мере опасна и для противника, и для вас…

      Помолчал и добавил:

      – Все ж таки прибегайте! Оно и противника поразит, и живыми вы в руки фашистам не попадетесь!

      Но «прибегнуть» к гранатометанию не пришлось. Вечером командование нашло способ переправить артистов на Большую землю. Прощались молча, без единого слова. Совсем тихо было, только шуршала вода, набегая на песчаную отмель. Все, кто провожал бригаду, выстроились на берегу и, когда катер стал отваливать, отдали честь уходившим от них