Водитель рыжей таксы. Николай Тамм

еще полчаса на автобусе. Охота, как известно, пуще неволи.

      Такса-мамаша встретила нас крайне неприветливо. Вид у мраморной красавицы был хоть и гордый, но утомленный. Щенки ее изрядно высосали и достигли как раз того возраста, когда они начинают расползаться во все стороны. Папа-такс время от времени помогал супруге следить за порядком, но ему быстро надоедало, и он лез спать подальше от чад на продавленный диван.

      Хозяева прогнали взрослых собак из комнаты, и мы с Леной смогли внимательно изучить цель поездки. Цель была одного месяца от роду, рыжей с черной полоской вдоль хребта, с голым розовым брюхом и темным кончиком крошечного хвоста. Цель таращила карие глазенки и отмечала свой путь писком и лужицами. У нее заплетались лапы, и она то и дело забывала, в каком порядке их переставлять. Тогда щеня садилась на задницу и плакала. В общем, она была идеальна.

      Естественно, после смерти Лизаветы Первой мы торжественно зареклись не думать о новой собаке минимум полгода. И честно старались примерно неделю. А потом втайне друг от друга стали искать в Сети объявления о продаже щенков таксы. Через две недели мы искали вместе. У нас был стимул. Как прикажете объяснить ночной цокот собачьих коготков в коридоре, если в доме уже нет собаки? Цокот совершал обычное для Лизы ночное паломничество на кухню к миске с водой. Что следует думать, если утром на одеяле видишь привычную нагретую ложбинку, в которой любила нежиться такса? Она явно не желала покидать дом и как могла намекала на скорейшее возвращение.

      На фотографии были выложены рядком шесть упитанных щенков – двое рыжих, один черный, один мраморный и еще двое рыжих с чернотой. В объявлении адрес за двести километров и уверение, что щенки полностью здоровы. Ничего больше нам и не требовалось. Созвон, приглашение, подъем в пять утра, и в десять мы уже стоим над крохотной копией Лизаветы.

      Большой-Другой. Не Свой. Страшно. Нет, не страшно. Интересно. Ворчит. Замираю. Не страшно. Еще Другой. Нет, Другая. Большая-Другая. Большой-Другой совсем близко, от Него пахнет так, будто он не совсем Другой, а немного Свой. Касается меня, гладит. Приятно. Хочу еще. Хочу ближе к Нему. Мне спокойно и хорошо, как около Старшей-Самой-Своей.

      Большая-Другая имеет свой собственный запах, но немного пахнет Большим-Другим, а Он ею. Они Стая. Это интересно. И еще странно – я помню запах этих Больших. Давно его знаю. Смутные образы наплывают и утомляют. Это как сон наоборот. Я не спала, когда Они пришли. Но выходит, что спала и все забыла. А теперь проснулась и вспомнила, но не поняла. Можно, я еще вздремну?

      От щени резко пахло, это был не успокаивающий запах взрослой таксы, а душок собачьего логова. Она не запищала в руках, а просто ворочалась на ладонях, пока не нашла уютное положение. Закрыла глаза и заснула. Я решительно не знал, как быть дальше. Говорил что-то нежное и гладил. Лена показала глазами на лежанку, и я очень осторожно вернул девицу на место. Озвучивать решение не требовалось, все было понятно. В логово