Матильда. Любовь и танец. Татьяна Бронзова

наблюдая за сменой декораций, и всё пыталась придумать, как бы ей увидеть принцев. А что, если попытаться отодвинуть край занавеса со стороны колосников?

      Когда представление закончилось и все актёры вышли на поклоны, Матильда, подойдя к левому краю своей ложи, с большим трудом отстранила тяжелый занавес от края сцены и в образовавшуюся небольшую щелочку, как и предполагала, увидела зал. Задумка удалась! В царской ложе восседала императрица, а рядом с ней около парапета стояли два мальчика. Хорошо разглядеть принцев она не смогла, но обрадовалась, что добилась своего.

      – У меня получилось! – удовлетворенно сказала она сама себе, отпуская тяжелую кулису, держать которую ей было уже не под силу.

      Принцы не произвели на неё никакого впечатления. Мальчики как мальчики.

      После того как занавес закрыли, Матильда стала с интересом наблюдать за тем, как рабочие приступили к разрушению на сцене того, что так недавно сами же выстроили. Девочка знала, что отцу необходимо переодеться после спектакля, и потому его надо было немного подождать.

* * *

      А между тем Феликс поднялся в свою гримуборную, которую делил ещё с двумя танцовщиками. Все актёры театра, как и он, сейчас ощущали восторженное состояние благоговейного трепета. Ведь царская ложа не была пуста. Спектакли в такие дни всегда шли на особом подъеме.

      – Ты разглядел, какое красивое платье было на императрице? – спросил Феликса танцовщик Сергеев.

      – Я больше обратил внимание на сверкание ожерелья на её шее, – ответил Кшесинский, освобождаясь от тяжелого царского костюма, расшитого искусственными драгоценными камнями. – А что тебя поразило в её платье?

      – Ткань! Она отливала золотом!

      – По-моему, это обыкновенная ткань желтого цвета, – удивленно поглядел на него Феликс, подмигнув третьему актёру в гримуборной.

      – Да ты что! Это была парча с настоящими золотыми нитями! – возмутился Сергеев. – Я же не слепой!

      – Ты ошибся, – вмешался третий актёр. – Феликс прав.

      – Ну, вас! За дурака меня держите, что ли? Платье блестело.

      – Не всё то золото, что блестит! – усмехнулся Кшесинский.

      – Нет! Это были золотые нити! – выведенный из себя, нервничал танцовщик. – Давайте хоть у кого спросим. Готов спорить на бутылку шампанского! Самого лучшего!

      – Что ты так завёлся из-за этого платья? – удивился третий актёр.

      – Я из принципа! – взволнованно сказал Сергеев и подошел к дверям. – Вот сейчас выйду и спрошу у наших соседей за стеной…

      Товарищи по гримерке громко расхохотались.

      – Ладно, золотые были нити, золотые. Не надо никуда ходить. Мы пошутили.

      – Ну и шутки у вас дурацкие, – пробормотал Сергеев, гневно посмотрев на товарищей, но, видя их веселые лица, сам расплылся в улыбке.

      – Извинения принимаются, если вы меня немедленно ведете в ресторан и угощаете рюмкой водки вкупе с отменным