Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога. Мия Лаврова

не верилось.

      Наверху затрещали ветви.

      – Не видно ни зги, – кто-то вплотную подобрался к оврагу, – да не пойдёт она сюда, побоится. Тут волков полно.

      Я гулко сглотнула от страха, пристальней вглядываясь в темноту.

      – Жак и Клод отправились по дороге, Икер и Занер прочёсывают деревню, а Ларс и Отто поехали в мастерские, – раздался голос Тьяго, – надеюсь, с ней всё будет в порядке, – добавил он тише.

      – Зачем девка сбежала? – Спросил попутчик начальника охраны, – неужто в замке плохо жилось?

      – В монастырь её собирались отправить, наверное, узнала, бедняжка.

      – А чем ей в Лаврионе плохо было бы? Неужто зимой по дорогам бродить лучше.

      – Какой Лаврион, – в голосе Тьяго послышались гневные нотки, – в Монтклиф собрались упечь девчушку.

      – Ну и дела, – ответил первый, – тогда и я бы сбежал. Что там с Одхраном, говорят, она напала на него.

      – Пигалица эта? Так, саданула по башке. Не удивлюсь, если он сам к ней полез.

      – Она же вроде как, сестра его? Разве ж…

      – Когда он хоть одну юбку пропустил. Пошли, – вздохнул начальник охраны. – вряд ли она сюда сунется.

      Шаги удалились, и я выдохнула, упав в изнеможении на землю. Ну и в передрягу попала. Прижала конверт к груди. Как бы не противен мне был Одхран, всё же рада, что не пришибла его. Не хотелось оказаться убийцей родного брата.

      Я успокоилась и только теперь сообразила, что нахожусь в глубоком овраге, из которого непонятно как выбраться. Тьма была плотной, почти осязаемой. В лесу пахло прелой листвой и сыростью. Скрипели старые деревья, ночные птицы изредка подавали голос, заставляя волосы шевелиться у меня на голове. То и дело уши улавливали чуть слышный треск сучьев. Или мне это только чудилось? Небо затянули тучи, и даже на лунный свет рассчитывать не приходилось. Продрогшая и напуганная, я поднялась с земли, стараясь ступать осторожней, без лишнего шума. Прошла туда-сюда вдоль оврага, выбираться наверх придётся утром, сейчас я попросту сверну себе шею. В шагах двадцати отыскала несколько поваленных друг на друга деревьев, так что получилось некое подобие шалаша. Молясь, чтобы это местечко не облюбовал какой-нибудь хищник, пробралась внутрь, под ветви. Там было сухо и казалось теплее, чем снаружи. Кое-как свернулась калачиком, закуталась в плащ и несмотря на то, что всё ещё было страшно, заснула крепким сном.

      Проснулась оттого, что рядом кто-то был. За занавесью ветвей слышались осторожные шаги. Я отодвинула тонкие прутья. На меня смотрел огромный волчара, застывший от неожиданности. Со страху заверещала так, что с деревьев осыпались последние листья, а птицы подняли настоящий гвалт. Волк гигантским прыжком отскочил от меня, тут же дав дёру.

      – Мамочки, мамочки, – повторяла машинально, стараясь унять дрожь в ногах и руках. Я выскочила из своего убежища и за пару секунд, на четвереньках, выбралась из оврага. Мой страх стал отличным допингом. Кинулась прочь из чащи, остановившись на опушке. Дальше идти нельзя, меня могут заметить крестьяне. Весть о том, что я сбежала, должно быть,