Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога. Мия Лаврова

к нам и подхватил мотив. Танцующих становилось всё больше. Вот уже и степенные матроны, подобрав юбки, отплясывали с охранниками, лихо исполняя нехитрые па деревенских танцев.

      Было людно и весело. На душе в кои-то веки стало спокойно и безмятежно. Впервые я забыла о своём рабском труде, скотском отношении ко мне. На один вечер все стали равны.

      Я больше не пошла танцевать. Скоро Леви завлекла симпатичная девушка с чёрными кудрями, которые подскакивали пружинками при каждом движении.

      После полуночи в костёр перестали подкидывать дрова, он понемногу угасал, как бы говоря, что и людям пора расходится по домам.

      Стало холодней, народ плотнее кутался в плащи. Вдруг кто-то крикнул:

      – Смотрите, снег!

      Все задрали головы к ночному небу. Медленно с него сыпали крупные снежинки, танцуя под звуки ребека и флейты, порхали над землёй, снова взмывали в небо под порывами ветра.

      – Дея благословила нас, – воздел руки вверх жрец, – это хороший знак!

      Народ радостно загудел, поздравляя друг друга, желая удачи и счастья. Снова полилась музыка, послышались тосты со всех сторон.

      Утомлённая, я наблюдала за остальными, тихо наслаждаясь бесхитростным праздником.

      Чуть позже подсела к группе женщин и девушек, слушала их разговоры, выведывая новую для себя информацию и местные сплетни. Меня почти никто не знал в лицо, не стесняясь обсуждать при мне жизнь их Светлостей.

      – А вы слышали? – Вклинилась в чей-то рассказ о новых тканях дородная женщина с примечательной волосатой бородавкой на носу, – герцогиня наша свою дочку в монастырь повезла.

      – Да неужели? – Спросила соседка.

      – Точно тебе говорю, девице скоро шестнадцать исполнится, госпожа её аккурат через неделю после дня Зимы родила.

      – Бедное дитя, – покачала головой полная женщина, укутавшаяся в толстый плащ, – и жизни-то не пожила. Просидела в замке взаперти, а теперь только и увидит, что стены монастыря. А всего-то и вины за ней, мамашин грех.

      – Беатрис-то её замуж выдать не может, – продолжила та с бородавкой, – как ни крути, кровь благородная в жилах девицы. За деревенского не отдашь, аристократы сами не возьмут. Вот и придётся ей век вековать в обители Басмуса.

      Как ни странно, но я и от Бланки слышала, что монастыри находятся в «ведении» бога Неба. А монахинь принято называть невестами Басмуса. Не знаю, не против ли Дея такого «многожёнства» или владычице Земли всё равно, что под опекой её мужа сотни смазливеньких суженых.

      – Беатрис хвостом вертела, а девчонка бедная теперь отдуваться должна, – сердито сказала полная матрона, – признали бы Дору внебрачным ребёнком, да и замуж за какого-нибудь захудалого дворянчика отдали. Уж поди на приданое денег хватит с избытком.

      – Герцог и слышать о ней не хочет, – не унималась «бородавчатая», – потому и Беатрис поспешила спровадить дочку с глаз долой.

      Ага, меня уже в монастырь упекли. Спасибо, матушка. Дыма без огня не