Избранница Дикой Охоты. Мари Дюкам

в том, что знаю Колю.

      – Всё, хватит этой комедии! – Я решительно протянула руку – Сейчас я вам такой отзыв об обращении с клиентом оставлю – замучаетесь оправдываться! Ну-ка давай сюда телефон!

      Последнее слово, прозвучавшее так по-русски, заставило вздрогнуть даже меня. Что за чушь? Я скороговоркой прошептала:

      – Смартфон, вода, электричество, хлеб, интернет, сахар…

      И не поверила своим ушам. Одни слова звучали привычно, а другие иначе, словно я говорила на двух языках сразу. Вот только второго из них я не знала. Мягкий, певучий, он не походил ни на французский, ни на итальянский – вообще ни на один из тех языков, что я когда-либо слышала. При этом я с лёгкостью думала на нём, переключая мысли с русского на неведомый и обратно, а уж в речи и вовсе не замечала разницы, если не концентрировалась специально.

      Анита торопливым жестом прижала два пальца к губам, а затем ко лбу, будто в молитве, и осторожно спросила:

      – Там, в роще, вы случайно не ударялись головой, миледи Агата?

      – Вот! – Я ухватилась за собственное имя, как утопающий за корягу в бурной реке. – Ты знаешь, как меня зовут! Откуда? Признавайся, это Николай всё подстроил?

      – Создатель с вами, миледи… – Лицо девушки вытянулось, а взгляд испуганно заметался между мной и дверью. – Вас зовут миледи Агата Харт. Ваш отец, лорд Эдвин Харт, владелец этих земель. Это все знают. Но я не понимаю, о каком Никола-а-йе вы говорите, – жалобно всхлипнула она.

      – Проклятье! – Я шумно выдохнула.

      Если девчонка сейчас разорётся и перебудит ползамка, мне придётся объясняться не только с ней, но и ещё с десятком-другим местных актёров. Похоже, Коленька неплохо заплатил за подобный спектакль. Одно радует – это не может продолжаться вечно. Так и быть, подыграю немного.

      – Где ванная? Там? – Я наугад ткнула в ранее замеченную дверь справа.

      Анита кивнула, что-то забормотала о помощи, но меня это не интересовало. Хотелось освободиться от тяжёлых юбок, липнувших к ногам, да и смыть с лица грязь не мешало бы.

      Посреди небольшой комнатки на помосте стояла великанская бадья – вместо ванны. Единственный масляный светильник давал больше теней, чем освещал обстановку. Я сняла его с крюка и подняла повыше, чтобы оглядеться.

      Деревянная бадья была пуста. Водопроводных кранов, увы, нигде наблюдалось. Зато в углу в бочке стояла холодная вода, там же нашёлся пустой ушат, а на полках лежали аккуратно свёрнутые чистые полотна ткани. Что ж, мне хватит и этого.

      Аккуратно поставив светильник на скамью перед высоким зеркалом, я принесла тяжёлую полную кадку. Чуть не выронила, пока тащила, но носиться туда-сюда с ковшом сил не осталось. Выдохнув, я с наслаждением плеснула себе в лицо чистой воды и, потерев его, подняла взгляд на зеркало.

      Сорвавшиеся с губ матерные слова переводу на местный язык не поддавались. Я вцепилась в ручки кадки, аж пальцы заболели, и вплотную приблизила лицо к мутной зеркальной поверхности.

      В ней отражалась вовсе не я. Вернее, эта девушка была похожа