Расколотое сознание. Энн Княгинина

день из худших обычных дней.

      Майк и Кайн возвращаются. Тая протискивается мимо подростков и равняется с парнями.

      Они передо мной. Тая рядом. Всё переходит границу невезения.

      Таращусь в пространство, приказывая мыслям заткнуться.

      – Пятьсот тысяч мне. Тачка тебе.

      Вздрагиваю.

      – Где же я столько возьму?

      Глаза мокнут не по-пацански.

      – Ты же хороший мальчик, умненький, играешь на пианино, найдешь, – вступает Тая с неправдоподобной похвалой.

      Неприятно слушать такое. От неё это звучит ни как комплимент, а как оскорбление.

      – Возможен другой вариант?

      – Другой, хм, – Кайн чешет подбородок. – После вечеринок в моём доме мать платит за клининг. Ты будешь убираться вместо уборщиков, и бабки за клининг мои.

      Убираться в чужих домах… Это не низко, если сам выбираешь такой выход. Но в моём случае – это позорное пятно на карьере правильного мальчика пианиста.

      Я хмурюсь, размышляя. Но вдруг всё это перестаёт казаться худшим событием моей скучной жизни.

      Наберу денег концертами, буду ближе к популярным ребятам, получу тачку, пойду на вождение, сдам на права. И Тая взглянет на меня не этим насмешливым взглядом, а влюблённым. Скажет, какой я молодец, что добился всего сам.

      – Согласен.

      В честь моего согласия аплодисменты не такие, как после моих игр на пианино. Они несдержанные, несмолкаемые, одобрительные. Я вожу взглядом по человеческим лицам: они для меня открылись, стёрлись полоски моего безразличия. Я вижу их глаза и губы. Нос и лоб.

      Я распадаюсь. В мозгу ковыряется надежда изменить собственную жизнь.

      Бросаю взгляд на машину.

      Я хочу заполучить её.

      Она и будет первым шагом в глубокую яму с кровью и болью. Скорби и сожаления.

      Кайн подходит к тачке. Вынимает из кармана узких джинсов ключи от машины. Жмёт на кнопку отключения сигнализации.

      – Покажем ему мощь этой крохи? – кричит он в толпу.

      – Да!

      – Покажем!

      Непонятная мне, ни разу не испытываемая энергия витает в воздухе. Под рёбрами свербит, отчего самопроизвольно задерживается дыхание.

      Один парень выходит из толпы и идёт к припаркованной «Subaru».

      Майк стучит ладонью мне по спине.

      – Сейчас ты поймёшь, что просираешь, сидя дома. Пойдём за мной.

      – Куда?

      Я же согласился на все условия. Он хочет меня избить? Из-за зеркала? Из-за чего-то личного?

      Я отступаю, вместо того чтобы пойти за ним.

      – В мою тачку. Я покажу тебе, что такое скорость. Выкупишь крошку Кайна, тоже так сможешь.

      – Я никогда не водил.

      Майк недоумённо поднимает одну бровь.

      – Ты, кроме пианино, вообще что-то можешь?

      – Не уверен…

      Смотрю стыдливо в сторону. Мне казалось, игры на клавишном инструменте достаточно для навыков.

      – Тая, ты остаёшься. У нас мальчишник.

      Кайн заводит «Honda Civic» Она рычит, глушитель дёргается, выплёвывая серый дым. Звёзды на дверях вспыхивают. Другая машина сбрасывает через выхлопную