Записки трейдера. Мальдивы. Сергей Ситарис

и, в силу этого, абсолютно лишённых, в своей жестокости, тормозов.

      Поэтому, расспросив кое-кого из одноклассников, я сначала убедился, что за Губаревым никто не стоит и "вписываться" за него никто не станет. В крайнем случае, у меня оставались кое-какие "мутные" приблатнённые знакомые по старому двору, к которым я мог обратиться за помощью.

      Я решил воспользовался своим преимуществом в росте, весе и спортивных навыках (ходил на секцию вольной борьбы). Как только поганец цеплял меня словом, незамедлительно следовала физическая реакция. Когда подопытной крысе хотят запретить какое-то действие, её бьют током. Если Губарев, или, как я его прозвал, Хорёк, отпускал издевательские комментарии во время моего ответа на уроке, то сразу по его окончанию, на перемене, "совершенно случайно" спотыкался об мою ногу и растягивался на полу во весь рост. Над такими моими "шутками" одноклассники смеялись не менее охотно, чем над его, потому что мало кому он не насолил. Кстати, он оказался очень легко обучаемым и сообразительным и, как и лабораторная крыса, быстро сделал правильные выводы.

      Та ситуация впервые заставила меня задуматься о том, что юмор бывает разный, а люди больше физической боли боятся быть публично осмеянными.

      – Да, наверно ты прав, – согласилась Наташа. – С чем-то подобным я тоже сталкивалась…

      – Суть такого юмора в том, чтобы манипулировать людьми и причинять им моральную боль, -добавил я. – А в случае получения отпора или проявления ответной агрессии, всегда есть фраза: «Ну ты же знаешь, что я шучу…». – Кстати, один из ведущих шоу на нашем телевидении, исповедует подобный стиль юмора.

      – Кажется, я поняла о ком ты, – сказала Наташа и, помолчав, добавила. – Сдаётся мне, что гостям в его шоу не столько нравятся его шутки, сколько они боятся попасть ему на язычок и от этого всячески демонстрируют свою лояльность.

      В этот момент я увидел, что Кудрявый встал и, не торопясь, куда-то направился по длинному коридору.

      – Пойду, прогуляюсь, – сказал я своей спутнице и пошёл за ним, на некотором отдалении, стараясь не потерять его в толпе.

      Я не люблю бросать слов на ветер, но ветра в здании аэропорта не было, поэтому, когда расстояние между нами сократилось, выбрал пару наиболее подходящих и запустил ему вслед, пока он не успел повернуть за стойку справочного бюро:

      – Дима! Кабанов! – Они полетели по воздуху со скоростью звука и ударили его в затылок так, что он вздрогнул и обернулся:

      – Вы меня? – осторожно осведомился он, наткнувшись на мой распахнутый в улыбке ему навстречу взгляд. – Мы знакомы?

      – Пока наполовину. Я вас знаю, а вы меня нет. – Я подошёл ближе. – Но это поправимо. Меня Егор зовут.

      Я протянул руку для знакомства и, заперев его в углу между стенкой справки и колонной, встал так, чтобы меня непросто было обойти.

      Спустя несколько минут дружеского общения, во время которого Кудрявый предпринял несколько безуспешных попыток спастись от меня бегством, я подвёл его к Наташе, как стреноженного