Скальпель для шейха. Катерина Сергеевна Снежная

сощурился, каверзно оглядел собравшихся и хмыкнул.

      – Раз-два-три-четыре-пять.

      Пока он выдерживал театральную паузу, мне передали папку. Беглым взглядом осмотрела данные по пациенту.

      – Как насчёт тебя?

      Я аж поперхнулась.

      Я!? Да, за что? С вытянувшимся лицом посмотрела на старого шамана.

      – У меня недостаточно опыта, Батыр Хазанович. Нужно ещё лет пять практики. Пожалейте, – с волнением, уговаривающе, посмотрела на коллег.

      Те старательно отводили взгляд, пряча сожаление, и только Полина смотрела с ненавистью. И я не поняла, а почему? Ей-то что за дело? Ведь если верить словам Андрея, у неё кто-то есть и между ними всё кончено.

      – Так отказывайся. Чего ждёшь? Увольняйся.

      «Батыр Хазанович! Он же старый. Организм не переживёт». Это мне хотелось прокричать. Но я только смотрела на хитрого бурята, не чувствуя на щеках влагу. Все же видели органы на снимках. Дипломатия, не дипломатия, нам-то что… Приказ из Москвы, и я крайняя.

      – Но он же страдает от зависимостей, – произнесла ровно, словно читала закон.

      Он подошёл ко мне, вытер большими пальцами навернувшиеся слёзы, убирая выбившиеся светлые волосы за уши.

      – Тебе духи будут помогать. Не позорь отца, – внушил, как ребёнку.

      Последний аргумент казался убойным, но не издевательским. Он же сам мне как отец. Учитель. А позориться дочке ламы не положено.

      – Давно простирания делала?

      Я отрицательно покачала головой. Последнее время – редко. Только на праздники Монлам Ченмо, да на Дуйнхор. Стыдно. Отец не желал часто меня видеть, зная про Андрея и мои поездки.

      – Езжай сегодня в Иволгинский, подношения сделай.

      В Иволгинский я, конечно, съезжу, куда ж деваться без уважения к старшим.

      – Я хотел бы его оперировать.

      Курумканский обернулся и пристально посмотрел на Андрея, недовольно признался:

      – Буду иметь в виду. Нужно только с клиентом договориться. По страховке может выбрать любого. Это же небожитель.

      Он посмотрел на меня.

      – Все свободны, кроме тебя.

      Оставшись наедине, он дал время мне ознакомиться с картой клиента, а затем произнёс:

      – Пора браться за скальпель, дочка.

      – Может, Андрей?

      – У него нет опыта.

      – Я с ассистирую.

      Курумканский повёл взглядом, разглядывая висящие шаманские бубны вдоль белой стены. Он их повесил много лет назад, когда стал главным врачом отделения, отгонял злых духов. Разочарованно выдохнул:

      – Нет в нём, всем нутром чую. Нет. Понимаешь, не хочет помогать. О себе думает.

      – Все мы о себе думаем, – я спрятала взгляд.

      Последнее время Андрей всё меньше и меньше брал операций, занимался собой и пациентами без хирургического вмешательства. Такое случалось с любым во время кризисов. А тут сам захотел. Разве это плохо?

      – В тебе дар есть и жажда помочь, а в нём?

      – Может быть, из-за Полины? – закусила нижнюю губу.

      Тут же подняла