Хозяйка расцветающего поместья. Наталья Шнейдер

кое-где влажной ярко-розовой кожицей, может, и выглядели бы жутко, однако я отчетливо видела, что заживление идет куда быстрее, чем должно бы. До полного восстановления, конечно, понадобится еще время, но девчонка, похоже, не слишком привирала, говоря, что ей не больно.

      – А снова не обваришься? – уже чисто для приличия спросила я.

      – Нет. – Феня хихикнула. Зашептала, косясь на дверь: – Аглая сказала Дарье, что за каждый окрик будет медяшку вычитать, да не просто так, а в долю той, на кого Дарья рот разинула. Так она такая вежливая стала, прямо не верится.

      Я улыбнулась.

      – Вот и хорошо. Если хочешь, можешь идти работать, но если вдруг почувствуешь, что тяжело, не упрямься.

      – Как скажете, барыня!

      Фенька выпорхнула в дверь. Я заглянула на кухню, где вовсю кипела работа, и решила, что утренний кофе сварю у себя, на спиртовке.

      Правда, возиться с напитком самой Дуня мне не позволила.

      – Настасья Павловна, не сердитесь, но барыня вы или как? Ваше дело – командовать. Ладно дома, людей нет, а дел невпроворот, но здесь-то что получается: вы будете у кофейника топтаться, а я – сложа руки сидеть?

      Пришлось смириться с тем, что я барыня. Сев за рукодельный столик у окна, я перевернула журнал, который давеча пролистывал Виктор.

      «Благопристойность сделалась смешною, дамы берут у мужчин уроки анатомии и плавания, – прочитала я. – Плавают при мужчинах в панталонах и жилете из самого тонкого полотна. Учась же анатомии, дамы произносят все технические слова, а мужчина показывает им вещи на статуе… Скромность не позволяет нам сказать большее».

      Я отложила журнал, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Какова непристойность – учиться анатомии! Зато вопрос о медицинских курсах для дам с благословенным даром отпал сам собой.

      Звать Виктора не пришлось: едва Дуня сняла с огня кофейник, в дверь будуара постучались.

      – Признавайся, ты пришел на запах, – рассмеялась я. – Выпьешь со мной кофе?

      – Не откажусь. Вообще-то я принес тебе обещанный каталог. – Он тряхнул пачкой бумаг. – Но об этом после кофе.

      С четверть часа мы болтали о вчерашнем представлении, старательно обходя все, что касалось Стрельцова и Зайкова. Когда Дуня унесла грязную посуду, муж извлек из кармана халата бумаги.

      – Вот, мне сказали, что это самый полный список. Хотя я так и не понимаю, зачем тебе все это.

      – Объясню по ходу дела. – Я не удержалась и развернула листы.

      Виктор хмыкнул, чмокнул меня в шею и ушел, а я углубилась в списки.

      Да это не фабрика, это сокровище! Хлорка, медный купорос, кислоты, «марганцевая известь» – что это такое? Кажется, я видела это название в журнале, только в каком…

      Когда муж снова вошел в будуар, я сидела на полу, обложившись журналами, а на столе был почти готов новый список.

      В глазах мужа промелькнуло изумление, но вслух он сказал:

      – Пришел счет от модистки и письмо от нее же. Я сделал