Свободные полеты в гамаке. Юрий Рост

конца моста было метров двадцать. Двадцать метров отделяли нас от другого берега.

      – Ну?! – В тоне ее было превосходство. —

      Подумай, куда ты идешь!

      Я шел к берегу. Оставалось десять шагов.

      – Да, – сказал я. – Есть!

      Пять шагов мы прошли в тишине. Потом она сказала:

      – Не выдумывай! Что ты фантазируешь?

      Но я уже был не привязан.

      Свободен.

      Свободные полеты в гамаке

      В прошлом Собакин, как и многие великие дилетанты, с любовью и талантом занимаясь не своим делом (он по природе – патологоанатом нашего строя), достиг умопомрачительных успехов, создав способ перемещения, где точка отрыва и точка приземления – одна и та же точка.

      Не отрываясь я лечу,

      Бегу, не двигая ногами.

      Своими фигурными, то есть не обязательными к применению, фантазиями, которые он называет мыслями, Собакин поделился с воздухоплавателем Винсентом Шереметом:

      – В странствиях своих по временам заметил я, что, не в пример просвещенным векам, в новых русских домах прислугу не приглашают за стол вовсе не из чванства, а лишь из опасения, что случайный гость спутает ее с хозяевами.

      – Слово «спутает» здесь ключевое, – отвечал воздухоплаватель. – Рыболовная блесна, запущенная рукой любителя, может превратить прямую и ясную, как струна, леску в клубок спутанных смыслов. Тебе более не важно поймать беззащитного перед технической прихотью жереха. Распутать «бороду» и найти начало и конец – вот задача истинного удильщика. Не лови рыбу, источник фосфора, но спутай нить, ведущую из прошлого в пришлое, сплети сеть и стань ловцом человеков.

      – По-моему, про ловцов человеков уже сказано до тебя.

      – Я знаю.

      По совету нашего друга Винсента, странствующего по нынешнему времени в ивовой корзине монгольфьера, Собакин, побродив по свалкам технических и философских идей прошлого и насобирав отторгнутого и случайно сказанного, изготовил межгалактический гамак, сплетя мировую (в смысле качества) сеть из антигравитационной пеньки пополам с трансцендентальным лыком, и отправился мотаться по мирам с целью опровергнуть свое соображение, что будущего нет, поскольку не получается его употребить, настолько хитро оно устроено. Стоит в него вступить, как оно тут же становится настоящим. В отличие от прошлого, которое настоящим не бывает никогда.

      «Пребывая в гамаке времени, – писал перед своим перемещением Собакин, – подумал я, дорогой Винсент, что всю прошлую жизнь я проводил по чьему-то заказу. И хотя я делал только (ну, большей частью, может быть), что хотел, это был процесс соблюдения условий. Я их выторговывал своей толерантностью, якобы необязательностью и ленью, довольно-таки убеждая доброжелательную публику, что, мол, существует другая реальность, где происходят события, действительно занимающие меня.

      Было много миров, в которых хотелось существовать. (Одновременно.) И без гамака, проникая в них, мне без