Хуррит 2. Ивар Рави

Саленко, если наш побег сорвался?

      – Виктор, ты здесь?

      Ответа не последовало, но зато мой друг впервые застонал.

      – Арт? – голос Этаби был слаб.

      – Я здесь, – придвинувшись, нащупал голову кузнеца и осторожно приподнял, неизвестно какие у него раны.

      – Где мы? – хуррит попробовал подняться, но не смог, заскрежетав зубами от боли.

      – Похоже, что в яме, ты лежи спокойно. Сейчас ночь и ничего не видно. Как рассветёт осмотрю твои раны, ты весь в крови.

      – Две стрелы выдернул, а потом меня сшиб на землю всадник, – голос хуррита немного окреп, – я думал, ты мёртв, – добавил Этаби после нескольких секунд молчания.

      – Меня что-то ударило в голову, больше ничего не помню, очнулся здесь. Где у тебя болит?

      – Это моя дубина в тебя попала, – Этаби закашлялся, я скорее услышал, чем увидел, как пузырится кровь в уголках его рта. – Когда в меня попала стрела, я вращал дубиной и она вылетела из рук, – откашлявшись, продолжил хуррит. – Это из-за меня сорвался твой план.

      – Не говори глупости, я не знал, как открыть ворота, нас в любом случае поймали бы. Не разговаривай, не трать силы. Дождёмся утра и поймём, насколько опасны твои раны.

      Хуррит замолчал, усилия разговора не прошли даром, Этаби потерял сознание. Осторожно, стараясь не потревожить кузнеца, подтянул его голову на свои колени. Не знаю, сколько прошло времени, пару раз я отключался коротким тревожным сном, прежде чем в яму стали пробиваться первые полоски света. Дважды Этаби приходил в себя, но я не давал ему шевелиться, боясь, что он ухудшит своё состояние. Когда окончательно рассвело, ужаснулся при виде состояния своего друга. Туника полностью пропиталась кровью, насчитал четыре прорехи в районе груди и одну в левой подвздошной области. Ещё у Этаби был рассечён лоб, рана от рубящего удара мечом пересекала лицо от левого угла лба до середины густой брови.

      Хуррит стоически терпел мой осмотр, из раны на груди с пузырьками вышел воздух. Мы проходили оказание первой медицинской помощи на поле боя, такие симптомы считались смертельно опасными.

      – Ничего страшного, до свадьбы заживёт, – осторожно освободив свои ноги из-под головы гиганта, поднялся, разминая одеревеневшие чресла. При дневном свете можно было рассмотреть, что из себя представляла наша тюрьма. «Зиндан» – первая ассоциация при беглом осмотре. И действительно, тюрьма представляла собой яму в скальной поверхности, накрытую сверху толстой деревянной решёткой.

      – Эй, есть кто-нибудь? – мой голос отразился слабым эхом от каменных стен. Ожидая ответа, я несколько раз прокричал наверх, перемежая обычные слова с отборным матом, прежде чем услышал шум наверху. На фоне светлого пятна решётки появилось человеческое лицо, что-то нечленораздельно крикнуло и исчезло. Прошло больше часа, прежде чем снова послышался шум. Решётку подняли и в яму спустили деревянную лестницу.

      Этаби, услышав шум спускаемой лестницы, нашёл в себе силы присесть и даже попробовал подтянуть