Маньяк в городе. Андрей Михайлович Глущук

в пяти сантиметрах от Диминой головы.

      –Вам что, жить надоело? Смерти ищете? Развелось полоумных пешеходов, хоть за руль не садись. – Дима поднял голову на голос. Прямо над ним склонился, красный от возмущения следователь прокуратуры Сергеев.

      –Езжай, мужик, мы с ним сами разберемся. – Послышался голос Гири. Троица из сборной команды Шаха по бегу окружила Диму и следователя.

      –Ага, Кириллов собственной персоной. – Узнал Диму следователь. – Вы, парни с ним поговорить хотели? – Иван Иванович выпрямился и интересом оглядел, тяжело дышащую кампанию.

      –Хотели, хотели. Ты езжай, дядя. – Недобро сказал Шварц, выглядывая из-за спины Гири. Вася-Шестерка раньше всех заподозрил недоброе. Он деликатно пропустил вперед сначала Гирю, потом Шварца, а сам внимательно присматривался к лицу водителя “Волги”. Лицо казалось знакомым.

      –Вы мне не “тыкайте”! Я старший следователь городской прокуратуры! – Неуважительность Шварца возмутила Иван Ивановича до глубины души. – А вы, кто такие? С чего решили, что можете указывать: чем я должен заниматься?! – Красное, потное и злое лицо Сергеева не предвещало ничего хорошего.

      –Мы, это…. Мы торопимся. Нас ждут. – Вася-Шестерка ухватил за рукав Гирю и потянул его за собой во двор.

      14

      Они представиться не пожелали. Простые, скромные парни из самой гущи народа не искали дешевой популярности у органов правопорядка. Они предпочли сохранить инкогнито. Дима вынужден был отдать шаховским подручным должное: ушли “пацаны”, возможно, без особого достоинства, но быстро. Он, после пробежки не мог передвигаться с такой же резвостью.

      – Подвезти? – Иван Иванович сказал это утвердительно и несколько рассеянно. Казалось, он занят какими-то своими проблемами, очень далекими от убийства Завяловой, судьбы Димы и прочих мелочей.

      – Спасибо. Я как-нибудь сам. – Дима, несколько ошарашенный стремительной сменой событий, еще пока не решил: кто для него представляет большую опасность в данный момент. Пацаны уже растворились внутри квартала, и идея покататься в автомобиле со следователем особого энтузиазма не вызывала.

      – Зачем же “ как-нибудь”, когда можно на машине. Тем более, что я все равно, собирался к вам в гости. – Сергеев гостеприимно открыл левую дверку своей потрепанной двадцать четвертой “Волги”. И огорченно добавил. – Ты смотри, порожек проржавел. А ведь на новую я уже не накоплю…

      – Я арестован? – Дима смотрел на распахнутую дверку, как кролик на удава. Ржавый порожек он не замечал и смотрел только на пухлую волосатую руку следователя, лежащую на спинке пассажирского сиденья. Потом с трудом перевёл взгляд на удивленное лице следователя.

      – Вот еще, я только глупостями на старости лет не занимался. – Сергеев снял руку со спинки и приглашающее похлопал по сиденью. – Арестовывает, вернее, задерживает – милиция. Это, дорогой вы мой, не моя работа. Сдурел бы я с наручниками по городу бегать. Дел других нет,