На осколках чести. Роман Владимирович Куликов

хозблок. Но там их ждало разочарование: отсек оказался разгромлен. Взрыв повредил переборки и разметал стеллажи со всем их содержимым. В дальнем углу загорелась какая-то жидкость и растеклась по полу огненным пятном. Отсек заполнялчерный едкийдым от расплавляющихся скафандров и прочей амуниции. Система вентиляции еще подавала признаки жизни и не давала дыму распространиться за пределы помещения, и тот висел в отсеке эдаким клубящимся шатром.

      Ладимир прорычал сквозь зубы проклятие.

      – Нужно найти уцелевшие скафандры! – сказал он и, закрыв лицо рукавом, бросился в клубы дыма. Сержант, морщась и зажав рот ладонью, последовал за ним.

      Через полминуты он вылез из отсека наружу и, тяжело дыша, прислонился спиной к переборке. В кулаке у него был зажат серый комок индивидуального скафандра и медпакет.

      Еще через полминуты из дыма показался Ладимир. Он выползал на коленях, надрываясь от кашля, по закопченным щекам текли слезы, оставляя светлые дорожки.

      Сержант приподнялся и помог ему выбраться в коридор, где оба свалились на пол. Ладимир прижимал к груди два скафандра.

      Отдышавшись, он протянул один Джонсону, но тот покачал головой, отказываясь и показывая, что тоже нашел.

      Ладимир кивнул и стал разуваться – в скафандре можно находиться только босиком. При активации тот сам создавал необходимые жесткие части: ботинки, наколенники, пояс, налокотники, перчатки…

      Сержант вытащил из медпакета кровоостанавливающий пластырь с анестетиком и стал накладывать на рану. Лейтенант помог ему снять жгут, перевязать руку и натянуть скафандр, потом тоже стал облачаться в защитный костюм.

      Через полторы минуты, что почти соответствовало армейским нормативам, они были готовы продолжать свой путь. Ладимир активировал скафандр и почувствовал, как уплотнители охватили его тело, придав ему жесткости и упругости. Похожая на пленку мыльного пузыря прозрачная мембрана вздулась и осела, закрывая лицо. Включились коммуникаторы, автоматически настроенные на одной частоте.

      – Готов? – спросил Ладимир.

      – Да, то есть так точно!

      – Давай пробираться к спасательному отсеку. Большинство проходов наверняка заблокированы или повреждены; думаю, придется поплутать. Не дрейфь, прорвемся.

      Он хлопнул сержанта по плечу и устремился дальше по коридору, к выходу из хозблока.

      Пневматика частично работала, и в отсеках с нормализовавшимся давлением можно было пройти.

      Путь лежал по внешнему обводу корабля. В бортах зияли рваные дыры, затянутые стекловидной массой, дважды по пути попались тела мертвых матросов. Иссеченные осколками и изуродованые. Одного несчастного почти вытянуло в космос, когда восстановительный раствор зажал его в свою смертельную хватку, и теперь верхняя часть туловища нахордилась внутри корабля, а нижняя снаружи. Ладимир был рад, что не может сейчас видеть его лица, представляя, в каких муках тот умер. Несколько человек погибли от удушья, в дыму начавшегося пожара. Система пожаротушения, как и большинство приборов на корабле, не работала,