Гонка по чёрной полосе. Андрей Михайлович Глущук

В первую очередь тех, что в процессе эволюции поднялись с четырех лап на две. Но сама при этом к кобелям оставалась равнодушной.

      Молва об её индифферентном отношении к мужскому полу быстро распространилась по кварталу. Валера, как представитель профессии, чья основная деятельность напрямую связана с добычей и обработкой информации – узнал эту печальную новость одним из первых. Курсы по повышению квалификации кобеляжа он в молодые годы проигнорировал. А в сорок лет менять приоритеты посчитал глупым. Потому на соседку смотрел, как на произведение искусства в Лувре или Эрмитаже, совершенством которого можно любоваться, но руками трогать недозволенно.

      И вдруг такая удача – кофе вдвоём. И это чёрная полоса?

      – Сейчас всё будет готово, – в простом ситцевом халатике Наташа выглядела такой естественной, скромной и по-детски целомудренной, что только профессиональный журналистский цинизм позволил Валере отметить отсутствие бюстгальтера и навеять сомнения относительно наличия трусиков. Выходило, что у них теперь много общего. По крайней мере, в форме одежды. Точнее в форме её отсутствия. – Что может быть лучше утренней чашечки хорошего кофе?

      Наташа говорила мягко и нараспев, как будто исполняла оперный речитатив. Валере нравилась и ария хозяйки, и либретто оперы в целом.

      – Лучше только кофе в постель. – Окончательно обнаглел он. Наташа поглядела серьёзно и укоризненно. Валере стало по-настоящему стыдно. Хозяйка поправила халатик и сказала:

      – Тогда в душ.

      – Кофе в душе!?– растерялся Валера – Это оригинально…

      – А кто нам мешает быть оригинальными? – очень рассудительно ответила Наташа, аккуратно разложила пенку в две чашечки с золотыми цаплями и налила густой, как мёд кофе. Аромат был действительно бесподобным. Но Валера уже не мог думать ни о чем кроме душа.

      – Мы их там не разобьем? – забеспокоился он о судьбе золотых цапель.

      – Мы постараемся? – спела Наташа на пианиссимо полушепотом.

      – Я постараюсь! – пообещал Валера, прикидывая: сможет ли он нести в одной руке чашку, а на другой – Наташку. Соблазн был велик, но риск уронить одну из ценностей, и добро бы кофе, все же, заставил его отказаться от блицкрига.

      В ванну они вошли торжественно и немного нервно, как входили в храм жрецы перед обрядом жертвоприношения. Процессию возглавляла чашечка с кофе в вытянутой руке Наташи. За чашечкой, чуть подрагивая ягодицами под облегающим халатиком, в ванную вплыла хозяйка руки. Следом, судорожно сжимая в пальцах цаплю и, не чувствуя, как крутой кипяток свеже сваренного кофе сжигает эпителий, пошаркивая кроссовками, вошёл Валера.

      Ванная идеально подходила для жертвоприношения. Она, может быть, выглядела не как храм, но как дворец – наверняка. Стены, выложенные плиткой от Версаче. Огромная розовая раковина, пронзенная позолоченным смесителем, охраняла вход слева. Справа по стойке смирно, несла караул сверкающая хромом душевая кабина. Прямо напротив входа на постаменте возлежала чаша джакузи. Не менее розовая чем раковина, но с большим количеством золотых украшений по периметру и батареей