Приглашение. Олла Форлок

не из легких.

      Черт с ней с работой хоть на пару минут, – раздается внутренний голос в моей голове. – Что с мамой?

      С неделю я также не могу выкинуть из головы образ мамы в тот последний совместный ужин. Ее поведение. Оно запускает бег тревожных мыслей по кругу, заставляя множество шестеренок в моем мозгу обращаться в вихрь, выводя из глубин памяти моменты из детства, которые бы позволили мне понять, что было уже тогда не так.

      В свои двадцать восемь лет я узнал, что брак родителей был по расчету, хоть отец и уверяет, что со временем, цитирую: они влюбились друг в друга без памяти, были околдованы страстью и отдались своим чувствам без остатка. Ей Богу, мой отец мог стать писателем.

      Может отец и правда все это испытывал, может испытывает и сейчас, но вот мама. Меня одолевают сомнения. Ее взгляд, точнее его отсутствие, поникшие плечи и даже вмиг посеревший цвет лица говорят о том, что она не окутана всеми этими чувствами и, складывается ощущение, что никогда и не была. И если честно, мне совсем нечего вспомнить из детства, моментов с ними было по пальцам одной руки пересчитать сколько, и все они достаточно обыденные. Я больше бы мог сказать об отношениях своих бабушки и дедушки, чем о родителях. Хотя сейчас уже и это под сомнением, ведь по словам отца именно его родители настояли на браке с мамой. Но опять же для чего? Насколько мне известно, они были обычными людьми, и остаются ими, ну да, всегда при деньгах, так как тоже были вовлечены в мир бизнеса. Родителей мамы я не застал живыми, чем занимались они, я не имею понятия. В чем был смысл и необходимость этого союза? Наверное, пришло время покопаться в истории своей семьи.

      – Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Сан-Франциско. Температура за бортом +15 градусов. Просьба оставаться на местах до полной остановки двигателя. Наш полет окончен. Желаем Вам хорошего дня, мистер Хилл, – произносит монотонным, но очень громким голосом пилот Эндрюсон, резко вырывая меня из размышлений. Я сотню раз просил его отставить этот официоз, что при взлете, что при посадке, но он остается непреклонен, и завершает свое обращение ко мне заливистым смехом.

      Я возвращаюсь в реальность, качаю головой и улыбаюсь сам себе под звуки смеха Эндрюсона. Погрузившись в размышления о маме, я совсем потерял счет времени и не заметил, что самолет приземлился в Международном аэропорту Сан-Франциско в зоне частных прилетов. Реальность заставляет вновь окунуться в нее, что я и делаю с едва уловимым недовольством, ведь как показывают мои часы, я уже опаздываю на встречу с главным редактором и ведущим журналистом «Eminence».

      Сев в ожидающий меня Mercedes E класса последнего поколения в матовом черном цвете, кивком головы даю понять водителю, что можно ехать, а сам, не поднимая взгляда, печатаю на почту сообщение Ребекке об отмене встречи. Я договариваюсь с ней о том, что их представитель завтра сам придет ко мне в офис для интервью. Счастливое совпадение, но наши офисы разделяет лишь пять этажей одного здания.

      Параллельно даю поручения Стефани, ведь