Повседневная жизнь российских подводников. 1950–2000-е. Николай Черкашин

были недолги и по-особому секретны. Никто, включая и командиров подлодок, не знал конечной точки маршрута.

      Капитан 1-го ранга Виктор Ильич Паршин тогда был инженер-капитан-лейтенантом, механиком подводной лодки Б-130. Я приехал к нему в Балашиху. Он рассказывал:

      «Нам сказали, что мы пойдем на Камчатку. Для пущей убедительности на причалы, у которых стояли лодки, стали выгружать валенки, тулупы, зимние шапки (зимой на Камчатке холодно). Более того, все “камчатские” лодки были выведены из Полярного в укромную бухту Сайда, из которой можно выйти в открытое море. Даже штурманы не знали, куда именно, в какой порт пойдут их подводные корабли – им выдали полный комплект карт на весь океан и пояснили: когда выйдете в море и командир объявит пункт назначения, вот ту карту и положите на прокладочный стол. А пока и командирам не велено было знать: что, куда, когда, зачем… Выйдете в море, вскроете секретный пакет, из него все и узнаете.

      Коммунистам приказали сдать партбилеты в политотдел. Лодки вывели из Полярного в глухую Сайду-губу, оцепленную тройной линией охраны.

      Четыре пакета с боевым распоряжением на поход были вложены в общий пакет с грифами “Совершенно секретно” и “Вручить лично командиру 69-й бригады ПЛ”. Вскрывать пакеты мы должны были только с выходом в море, а объявлять экипажам, куда и зачем идем, – уже в океане. В принципе задача у нас была не самая отчаянная: совершить скрытный переход через Атлантику и обосноваться в кубинском порту Мариель, это чуть западнее Гаваны. Но, как говорится, гладко было на бумаге…»

      Из воспоминаний командира Б-130 капитана 3-го ранга Николая Шумкова:

      «На каждую лодку перед переходом погрузили по двадцать две торпеды, из них по одной с ядерным боевым зарядным отделением. Были они обычного калибра, поэтому заряжались в те же торпедные аппараты, что и прочие. Единственная дополнительная мера предосторожности: в первом отсеке на задней крышке аппарата с ядерной торпедой висел наборной замок. Код знал лишь командир лодки. Поэтому только он и имел право открывать аппарат перед залпом, остальные свободно открывали торпедисты».

      Его рассказ дополнил командир Б-4 капитан 2-го ранга Рюрик Кетов:

      «Провожать нас прибыл заместитель главнокомандующего ВМФ адмирал Фокин… Фокин спрашивает:

      – Давайте, товарищи, говорите, что вам неясно?

      Все мнутся. Тут начальник штаба Вася Архипов:

      – Нам неясно, зачем мы взяли атомное оружие.

      – Установка такая. Вы должны с ним освоиться, – ответил кто-то из начальства.

      – Хорошо. Но когда и как его применять?

      Молчание. Потом Фокин выдавил, что не имеет полномочий сообщать об этом. Начальник Главного штаба флота адмирал Россохо крепко выругался и произнес:

      – Так вот, ребята, записывайте в журналы: “Применять спецоружие в следующих случаях. Первое: когда вас будут бомбить и вы получите дырку в прочном корпусе. Второе: когда вы всплывете и вас обстреляют, и опять же получите дырку. И третье: