Начало. Валерий Мальцев

ты чего? – спрашиваю я.

      – Ничего,– закрывая ладонями лицо, отвечает мне мама.

      А охранника того посадили за воровство. Так он и сгинул в тюрьме, – говорят помогли ему.

      Оккупанты

      Моя служба в Советской Армии проходила в Чехословакии, в городке Млада Болеслав.

      После восьми месяцев строевого полка, стал бухгалтером в военном банке и после демобилизации остался в нем работать.

      По прошествии двух лет, получил предложение продолжить в таком же банке, уже в Германии. Но накопилась некая усталость от заграницы, тоска по Родине, – и я вернулся домой.

      Через полтора года решил навестить банк в котором служил.

      К этому времени воинские части уже выводили в Союз, и я застал пустые гарнизоны.

      В особняке, в котором находился банк, остались еще прокуратура и трибунал дивизии.

      Редакция газеты "Гвардейская Слава", покинула здание за пару дней до моего приезда.

      Поменял рубли на кроны, покатался по Чехии, сделал нужные покупки, – в СССР уже нечего было купить. В общем упаковался.

      Перед отъездом зашел попрощаться с бывшими сослуживцами.

      Мы выпили и вспомнили минувшие дни – время, которое тогда было простым, светлым, чистым.

      Я вышел в парк, прилегающий к территории здания, прогулялся по нему, остановился возле ворот и размышлял о чем-то.

      Неожиданно ворота открылись и в проеме появилась женщина.

      Она была старше средних лет, выше среднего роста, подтянутая, запросто одетая, ничем неприметная, – обратилась ко мне.

      Завязался разговор, из которого я узнал, что собеседница является бывшей хозяйкой этого дома, что в Чехии состоялась реституция и собственность возвращают владельцам.

      Поведала, что живет в Австрии, что в 1968-м году, вместе с мужем-дантистом,– уехала из страны, после вторжения советских войск. Сказала, что муж умер, так и не дождавшись этого дня, извинилась и вежливо попросила разрешения посмотреть на ранее принадлежавшее ей хозяйство.

      Открыв входную дверь, пропустил даму вперед. Дама сделала несколько шагов, остановилась перед лестницей ведущей на верхние этажи, остолбенела и произнесла:

      – Это парадный вход, его украшала большая красивая люстра. Стены были покрыты темным резанным деревом, лестницы устланы коврами, крепленными бронзовыми шпилями.

      Эта дверь, указала на дверь банка, была из мореного дуба, – тяжелая, мощная. А эта, – дотронувшись рукой и толкнув вперед, за которой еще недавно находилась редакция газеты, – арочная, с петлями и кованным стояком.

      Моя новая знакомая проследовала за дверь, я за ней.

      Открывшийся вид, даже меня, тогда еще советского человека, вверг в неподдельный ужас:

      Обшарпанные стены, вырванные косяки оконных проемов, заделанные грубыми досками и целофаном, мусорный хаос и пол....

      Пол отсутствовал. Шикарный дубовый паркет, который помнили мои солдатские сапоги, был выдран с корнями и возможно переместился в какой-нибудь дом Орловщины, Смоленщины или Киевщины.

      Первое, что пришло мне в голову – слово "оккупант".

      Да,