Правь. Семён Варкентин

хоть живая?

      – Это тебе и предстоит выяснить

      – Что б тебя, Яцек!

      Мужик с опухшей щекой стоял безмолвно рядом не зная, как себя вести. Картина и правда не обычная. Ввалившийся без стука инквизитор с ребенком на руках. Лохматый знахарь пререкается с инквизицией так, что его стоит сжечь на сыром хворосте прям тут в его же избе.

      – Ступай прочь, прийдешь в другой раз. – прогнал его инквизитор.

      Мужчина был и рад уйти прочь. Не известно с какой такой болью он явился к знахарю, но оставаться сейчас ему тут не хотелось.

      Нагой только помотал головой от негодования. Яцек знал, что это хуже всего. Лучше бы он матерился.

      Девочку уложили на скамью.

      – У нее была какая-то галька на браслете. Она ее сожрала и потом пена пошла.

      – Это яд.

      – Я не тупой. Сам знаю. Очухай ее.

      Нагой выпрямился и поставив руки в бока ответил:

      – Невозможно.

      – Да ты попробуй! – закричал Яцек.

      Он был зол. Спина болела, он устал, еще грудь промокла, пока нес мокрую девку.

      – У нее пена вокруг рта. Я знаю только один яд, который так действует. Она уже мертва. – в подтверждение он взял ее запястье в руку – Вот видишь! Сердце не гонит кровь.

      – Навь! – взревел Яцек и ударил сапогом по скамье. Если бы Нагой не придержал ее, то и скамья и девка повалились бы на пол.

      Нагой молчал. Даже сейчас. Не кричал и не ругался. Яцек пристально уставился на него. Хотелось найти виновника в своей неудаче. Кого-то обвинить.

      – Ты чего на меня свои косые глаза вытаращил?

      – Что это за яд? – тихо произнес Яцек.

      – Давай успокоимся оба. Я сейчас квасу достану.

      Не дожидаясь ответа, Нагой ушел в подсобку. Яцек опустился на скамью рядом с девочкой. Кожа ее стал бледно-голубой. Глаза закрыты. Мокрые волосы скатались в локоны.

      Сколько ей годов? Десять? Двенадцать? Совсем худая, наверное не доедала и от того маленькая. И годов ей наверное шестнадцать…

      – Вот, держи. – Нагой поставил два деревянных кубка на стол и сел напротив друга.

      – Сколько ей годков, как считаешь?

      Знахарь приподнялся и вытянул шею, чтобы рассмотреть тело.

      – Да навь его знает. Двенадцать? Даже сиськи не проклюнулись.

      – Кому что. – усмехнулся Яцек. – А ты чего это? Тоже квас будешь пить?

      Инквизитор поднял кубок и понюхал напиток.

      Не закисший.

      Яцек не любил закисший квас. От него хмелеешь и потом еще мерзкий дух дрожжами изо рта.

      Нагой как-то странно смотрел на Яцека.

      Что это страх?

      Он поставил свой кубок на стол, не сделав глотка.

      – Нагой? – выпрямив ноющую спину спросил Яцек.

      – Что?

      – Это твой яд? – вопрос прозвучал как утверждение.

      Друг еле заметно кивнул.

      – Ты и квас мой отравил?

      Еще одно еле заметное кивание.

      Тяжелый вздох. Эту информацию нужно силой затолкать в голову. Она там не хочет оставаться.

      – Помнишь, когда ты отравился солью? Я несколько лун тайком от