Конец света. Сидни Шелдон

завтракали во дворе Пентагона в кафе под названием «Нулевая отметка». Оно называлось так потому, что считалось, что первый ядерный удар против США будет нанесен именно по Пентагону. Роберт занял угловой столик, где они могли спокойно побеседовать. Адмирал был пунктуален. Когда Роберт смотрел, как он направляется к столику, ему показалось, что адмирал стал старше и как-то ниже ростом. Вероятно, эта вынужденная отставка как-то состарила и согнула его. Однако он все еще выглядел молодцом: мужественные черты лица, римский нос, копна седых волос. Роберт служил под его началом во Вьетнаме, потом в военно-морской разведке и очень уважал его, признаваясь себе, что это даже больше, чем уважение. Адмирал Уиттакер заменил ему отца.

      Адмирал сел за столик.

      – Доброе утро, Роберт. Значит, они перевели тебя в АНБ?

      Роберт кивнул.

      – Временно.

      Подошла официантка, и они принялись изучать меню.

      – Я уже и забыл, насколько плоха здесь пища, – сказал с улыбкой адмирал. Он оглядел зал, и на его лице отразилась невысказанная ностальгия.

      «Он хотел бы вернуться сюда», – подумал Роберт.

      Они сделали заказ, и, когда официантка отошла достаточно далеко, чтобы не слышать их, Роберт сказал:

      – Адмирал, генерал Хиллиард срочно отправляет меня за три тысячи миль разыскать каких-то свидетелей падения метеозонда. Мне показалось это несколько странным, но есть кое-что еще более странное. Генерал сказал мне, что время не ждет, но при этом запретил мне пользоваться моими разведывательными каналами за границей.

      Адмирал удивленно посмотрел на него.

      – Наверное, у генерала были на это свои причины.

      – Не могу представить себе подобных причин.

      Адмирал Уиттакер хорошо изучил Роберта. Коммандер Беллами служил под его командованием во Вьетнаме и был лучшим летчиком в эскадрилье. Сын адмирала Эдвард был стрелком в экипаже Роберта, и в тот ужасный день их самолет сбили. Эдвард погиб, а Роберт чудом остался жив. Адмирал навестил его в госпитале.

      – Он не выкарабкается, – сказали доктора. А Роберт лежал на койке, корчась от боли, и шептал: «Простите меня за Эдварда… Простите».

      Адмирал взял Роберта за руку.

      – Я знаю, ты сделал все, что мог. Теперь ты поправишься, все будет хорошо. – Ему очень хотелось, чтобы Роберт остался жив, он думал о нем как о своем сыне, о сыне, который заменит ему Эдварда.

      И Роберт выкарабкался.

      – Роберт…

      – Да, адмирал?

      – Я надеюсь, что ты успешно выполнишь это задание в Швейцарии.

      – Я тоже. Ведь это мое последнее задание.

      – Ты все-таки решил уйти?

      Адмирал был единственным человеком, с кем Роберт делился своими планами.

      – С меня хватит.

      – Торнтон?

      – Дело не в нем, а во мне. Я устал вмешиваться в жизнь других людей. Я устал от лжи, обмана, от обещаний, которым никогда не суждено быть выполненными. Я устал играть людьми, устал от того, что играют мной. Я устал от этих игр, от опасности и предательства.

      – Ты уже думал о том, что будешь делать?

      – Постараюсь