Карл Великий. Альфонс Вето

свое возвышение не только амбициозными интригами или даже славными семейными воспоминаниями. Они использовали свою власть и таланты для защиты страны, долгое время находившейся в забвении; они доблестно охраняли границы Германии, вновь ставшей агрессивной благодаря внутренним раздорам франков, и в серии умелых походов подчинили себе швабов, баваров и саксов.

      Однако в то время как коалиция двух аристократий – светской и церковной – одержала верх в Австразии над центральной властью, противоположная сторона победила в Нейстрии. Эброин, уничтожив все привилегии леудов и покарав изгнанием и пытками последних защитников старых обычаев, только что увенчал свою победу, приказав убить епископа Леодегария, которого он держал в плену уже четыре года. Достигнув таким образом, через столь же жестокие кризисы, крайних последствий принципов, за которые они так часто сражались, два соседних государства не могли не столкнуться снова в решающей борьбе. Убеждения изгнанников из Нейстрии и Бургундии, жертв тирании Эброина, нашедших убежище в большом количестве у них, побудили молодых австразийских герцогов взять на себя инициативу войны. Они смело двинулись к Сене во главе сильной армии, уверенные, что Эброин не получит серьезной поддержки от франкских воинов ни одной провинции. События обманули их ожидания. На этот раз леуды Теодорика подчинились скорее национальной неприязни, чем своим кастовым интересам: они бросились вслед за своим грозным майордомом против войск Востока, которые были полностью разгромлены48. Пипин и Мартин были увлечены в бегство своими солдатами. Последний укрылся за неприступными стенами Лана49.

      Эброин заманил его на переговоры, поклявшись на святых реликвиях уважать его жизнь и свободу, и, овладев его личностью, приказал убить его вместе со всей его свитой.

      Границы Австразии оставались без защиты перед вторжением, которое угрожало стать еще более разрушительным для ее институтов, чем вторжение Брунгильды в 612 году. Она внезапно избежала этой неминуемой опасности благодаря одному из самых обычных инцидентов в политических кризисах того времени: удару кинжала. Эброин, уже захвативший Шампань и Эльзас, был убит в разгар своего триумфа нейстрийцем, который сразу же побежал искать убежища и награды у Пипина Геристальского (680).

      Побежденный при Лукофаго не мог думать о немедленной мести: он считал себя достаточно счастливым, заключив мирный договор с преемником Эброина, майордомом Вараттоном, человеком спокойным и склонным к примирению. Но партия действия, сильно организованная в Нейстрии и чувствовавшая свое превосходство, не хотела так легко отказываться от своей добычи и требовала войны до конца. Собственный сын Вараттона, по имени Гизлемар, встал во главе недовольных, лишил своего отца власти, повел новую армию вторжения в Австразию и нанес второй удар войскам Пипина. Страх, что его отец может заменить его во время его отсутствия,

48

При Лукофаго, вероятно, Люфо, между Ланом и Суассоном.

49

Лан-ле-Клуэ.