Папа под ёлку. Елена Львова

от головной боли. Запиваю водой и прислушиваюсь к себе. Вроде ничего страшного не происходит.

      – Кашу или яичницу? – спрашивает Людмила, но звучит как-то с подвохом.

      Черт. С подозрением смотрю на изящную спину жены. Что я должен ответить? Кашу не ем в принципе, но сейчас она мне почему-то кажется наименьшим злом.

      – Яичницу, – сдаюсь и обреченно смотрю на тарелку перед собой. Какой сюрприз меня ждет?

      – Танюша, иди завтракать.

      – Мам, я не хочу. – Девочка вбегает в кухню.

      – Надо. Хоть чуть-чуть, – просит Людмила. – Вот видишь, папа уже завтракает.

      Я? Да. Уже почти собрался с мыслями, чтобы позавтракать.

      – А можно мне тоже яичницу?

      – Можно, – улыбается Людмила и целует дочку в макушку. – Садись за стол.

      Танюша опускается на стул напротив и с интересом разглядывает меня. А я ее. Смешная такая, курносая. А глазищи озорные.

      Людмила ставит перед ней тарелку с яичницей. Точно такую же, как и у меня. Одинаковые. Перевожу взгляд на Людмилу. Улыбается как-то подозрительно, но ничего не говорит. Не будет же мать травить своего ребенка?

      – Плиятного аппетита! – радостно восклицает девочка и бесстрашно отправляет в рот кусок яичницы.

      – Приятного аппетита. – Я улыбаюсь и сглатываю слюну. Есть хочется зверски.

      – А почему ты не ешь? – Нюша недовольно хмурится. – Невкусно?

      – Ем. Уже ем, – нервно сглатываю, отправляю в рот вилку и зажмуриваюсь. Медленно жую, но ничего не происходит. Ничего не взрывается у меня во рту.

      – Ну как? – хмыкает Людмила.

      – Очень вкусно, – расплываюсь в улыбке. – Спасибо, дорогая.

      – На здоровье. Чай или кофе?

      – Кофе.

      Что-то тут явно не так. Людмила уж больно покладистая. Может, конечно, свою вину чувствует за мою амнезию, но что-то верится в это с большим трудом. Судя по ее взгляду, добила бы, и рука бы не дрогнула.

      – Мам, я наелась, – сообщает Нюша. Смотрю в ее тарелку и хмурюсь – ничего не изменилось.

      – Ты же не съела ничего, – перевожу взгляд на девочку.

      – Я больше не хочу, – вздергивает подбородок и складывает руки на груди.

      Людмила лишь огорченно вздыхает и забирает тарелку. Но я перехватываю ее руку.

      – Не, так не пойдет. Мне Дед Мороз передал подарок для Татьяны, но если она так плохо кушает, то придется отправить его обратно, – сочиняю на ходу.

      – Какой подалок? – переспрашивает Нюша и любопытно прищуривается.

      – Вкусный, – хмыкаю я и откидываюсь на спинку стула. – Но ты же не доела…

      – А я доем, – отнимает обратно тарелку и берет в руки вилку.

      Мы с Людмилой переглядываемся, мне кажется, она одаривает меня благодарной улыбкой, а я чувствую себя героем и внутренне расцветаю. Как пацан, ей-богу.

      Головная боль немного утихает, но совсем не проходит. Мне бы подремать пару часов, чтобы прийти в себя и набраться сил. Но что-то я не уверен, что постелят мне не на лестничной клетке, поэтому плетусь в гостиную, где стоит