Асы. «Сталинские соколы» из будущего. Юрий Корчевский

Одна пуля вошла в бензопровод, а про другую он подумал – насквозь прошла, ведь самолет управлялся.

      Утром на построении пилоты стояли уже поэкипажно: впереди – летчик, за ним – стрелок. Для Тихона, как и для других пилотов, – непривычно. До сих пор все рассчитывали только на себя, а кроме того, война – дело тяжелое. Зачастую не удавалось сутками поесть, помыться, самолет приходилось волоком за собой тащить. Не женское это дело. Да еще все девушки, как на подбор, телосложения субтильного.

      Тихону сразу вспомнилось: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». И продолжение, только уже другого автора: «А кони все скачут и скачут, а избы горят и горят…» А сейчас горела Родина. И, видно, совсем плохо с мужиками у нее, коль женщины к пулемету встали. Он, Тихон, понял бы, если это санитарки, медсестры, связистки. Мужика за ошибку хоть обматерить можно.

      Тем не менее, когда они на стоянку пришли, Катя деловито забралась в заднюю кабину, проверила магазины – снаряжены ли? Потом сняла пулемет со шкворня, выбралась, сноровисто разобрала, вычистила, смазала, собрала и водрузила на место. Тихон с Иваном украдкой поглядывали – все ли правильно она делает? В полете уже ничего не исправить, ошибка дорого обойдется.

      Потом все девушки получили в штурманской полетные карты, летные планшеты и, разбившись на группы, стали изучать.

      – Ой, девчонки, название смешное – Козяки…

      Проходивший мимо Тихон только головой покрутил. Им смешно, а из этой деревни его обстреляли. Но ничего, один-два полета, и смешливость уйдет. Не женское это дело – война, серьезное.

      Тем не менее несколько пилотов остались без стрелков – самолетов в эскадрилье было больше, чем на одно отделение новичков.

      На обед пошли вместе. Катя ела медленно, и Тихон бросил:

      – Сейчас полетов нет, а как будут, времени для приема пищи не будет. Учись все делать быстро.

      – Да-да, я поняла, – Катя покраснела.

      Интересно, сколько же ей лет?

      Тихон не удержался, спросил.

      – Я взрослая уже, мне восемнадцать.

      Однако ему что-то не очень верилось. Но коли военкомат на курсы послал, в действующую армию призвал, стало быть, так оно и есть.

      Днем самолеты эскадрильи летали только в свой тыл – с пакетами, как связные. Иногда начальство в штаб дивизии или корпуса доставляли. А самая трудная и опасная работа начиналась ночью. У истребителей же ровно наоборот – днем летают, ночью спят. Они даже подначивали пилотов У-2:

      – Как ни посмотришь – попусту отираетесь на аэродроме. А в столовой – первые…

      А вот потери они несли наравне. Пилоты У-2 чаще от огня зенитной артиллерии, а истребители – от вражеской авиации. Только с прибытием в эскадрилью девушек скидок на женский пол командование не делало.

      Первый полет со стрелком Тихон совершил при ночной бомбардировке села Хохлово, недалеко от Смоленска – восточнее его. По данным разведки, немцы устроили