Цветок Амелии. Каллиан Феррис

Понравилось?

      – Да!

      Лео последовал примеру и тоже осушил целую кружку за раз.

      Поставил на стол и сморщил лицо:

      – Уй, как горько! Кхе-кхе… – Морщился он. – Но, походу, надо распробовать! Тревор, ещё, пожалуйста!

      – Молодняк разошёлся, ха-ха, смари-ка, – сказал Рикки.

      – Та ладно тебье, Рыкки, вспомни себья в их возрастье, – ответил Тави.

      – А ты-то почём знаешь, каким я был в их возрасте, дурья башка? – рассмеялся тот.

      – Я увьерен! Ик!..

      Тави был самым молодым в компании. Он приехал из далёкой страны, с Земель Древних, чтобы раздобыть трав, которых не найти в его стране. Но обратно не доехал. Решил заночевать в «Гнилом корыте». В тот день Рикки, Тикки и старина Мартин как раз выпивали. Каким образом Тави оказался в их компании, помнит, пожалуй, только Тревор. Их троица напилась в тот день до беспамятства, а на утро Мартин проснулся и чуть не наступил на спящего Тави, который с тех самых пор и остался жить в Зелёной. Старина Мартин разрешил ему жить у себя: семьи он не имел, детей тоже, а так хотя бы появился Тави, который стал ему словно младший брат.

      Что же до молодых, после пары пинт Амелия и Лео разошлись по полной. Мало того, что они всё-таки чуть не подрались с Габби – его и двух шестёрок чуть позже выгнал взашей Тревор, – так они ещё и пытались снять голову кабана, чтобы по очереди её носить. Тревор и их грозился выгнать, тогда они и передумали.

      В полночь началось всё веселье. Ребята во всё горло пели песни, Старина Мартин откуда-то достал лютню, кто-то из толпы подхватил мелодию и вытащил скрипку, а Тревор уселся за пианино, которое стояло где-то в углу, накрытое скатертью от пыли. Народ веселился, горланил песни, и, казалось, это всё так обычно для этого места. Всё шло так, как и должно. Из хаоса рождался свой, особенный порядок. По крайней мере, так казалось пьяным головам друзей. Песнопения утихли только под утро. Половина гостей уснула, где пришлось, а единицы выживших сидели, попивая пиво, заедая мясом, рыбой да козьим сыром с чесноком.

      Амелия и Лео в это время находились недалеко от нужника. Лео решил по-настоящему распробовать эль, перебрал и последние полчаса не расставался с дыркой в полу. Когда же ему полегчало, Амелия проводила его до дома и отправилась спать сама.

      Этот день стал отправной точкой в мир веселья. Концерты, вечеринки в Соседней, гулянки в «Гнилом корыте»… Короче, жизнь била ключом! А сколько случаев произошло в ту пору и сосчитать сложно. Однажды, к примеру, после концерта любимых бардов Амелия решила помыть свои ботинки. Толпа оттоптала ей все ноги так, что пальцы болели потом ещё неделю, а состояние обуви оставляло желать лучшего. К подошве налипла куча грязи, камней, а её кумир ошибочно принял левый сапог за место для росписи, когда она, стоя в очереди, причитала Леонарду на их состояние. Она стояла с поднятой ногой, что-то бормотала, а тут как тут наступил её черёд получать автограф. Музыкант быстро расписался на поднятом ботинке, а Амелия на радостях, с ошеломлённым видом, вышла из толпы, крича от счастья.

      Она замочила их на целый день, чтобы запах душистого бальзама лучше