Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

борьбу с «другой фракцией» своей собственной партии во всех партийных комитетах как в империи, так и за границей, даже если им с трудом удавалось сформулировать причину разногласий между большевиками и меньшевиками [372]. Разумеется, сектантство среди революционеров было таким же обычным делом, как и супружеские измены. И все же раскольническая позиция Ленина вызвала гнев у его доселе близкого друга Мартова, как и у союзников последнего, поскольку они только что вместе с Лениным провели интригу, направленную на ограничение влияния еврейского Бунда в рядах российских социал-демократов (на социал-демократический съезд 1903 года было допущено только пять делегатов-бундовцев, несмотря на многочисленность еврейского пролетариата) [373]. И тут же – предательство. Мартов и его фракция отвергли ряд предложений о посредничестве. Доктринерская позиция Ленина, несомненно, включала и претензию на лидерство в движении, но раскол начался – и продолжился – по крайней мере в какой-то степени как личное дело. Внутрипартийная полемика ожесточалась с обеих сторон – сопровождаясь обвинениями во лжи и изменах.

      После того как о расколе стало известно широким кругам, Ленин подвергся резкому осуждению. В 1904 году Роза Люксембург, революционерка родом из Польши, после этого не встречавшаяся с Лениным три года, объявила его идеи о партийной организации «воинствующим ультрацентрализмом». Троцкий, вставший на сторону Мартова, сравнивал Ленина с католическим аббатом и иезуитом Эммануэлем-Жозефом Сийесом – подозрительным по отношению к другим, фанатически преданным одной идее, проявляющим диктаторские наклонности под предлогом подавления якобы повсеместных мятежных настроений. Плеханов вскоре начал называть Ленина бланкистом. В свою очередь, Ленин, находясь в Женеве, прилежно работал над тем, чтобы привлечь к себе в союзники стратегически важное, многочисленное кавказское отделение Российской социал-демократической рабочей партии, и писал о «змеином коварстве» Центрального комитета партии (своих оппонентов). Он вполне мог добиться желаемого: в конце концов, многие члены ленинской фракции были высланы из европейской России на Кавказ, где они распространяли большевистское влияние. Будущий Сталин – пропустивший лондонский съезд 1903 года (в то время он находился в царской следственной тюрьме) – познакомился с Львом Каменевым, приверженцем ленинской фракции, в 1904 году в Тифлисе. Однако в январе 1905 года вождь грузинских марксистов Ной Жордания, вернувшись в Грузию из европейского изгнания, настроил большинство кавказских марксистов против Ленина, склонив их к меньшевизму. Джугашвили повздорил с Жорданией уже в ноябре 1901 года, когда выступал за небольшую партию, основу которой составляла бы интеллигенция. Сейчас он снова не пожелал идти за Жорданией, оставшись в большевистской фракции. Таким образом, для Джугашвили раскол тоже отчасти носил личный характер. В доктринальном плане позиция Ленина, предпочитавшего рабочим профессиональных

372

Ulam, The Bolsheviks, 193–4.

373

Сапир. Федор Ильич Дан. С. 50–55. Помимо того что Федор Дан вместе с Мартовым помог Ленину в борьбе с Бундом, именно он тайно ввез в Россию первые экземпляры книги Ленина «Что делать?» (1902), спрятав их под фальшивым дном чемодана. Дан, впоследствии эмигрировавший, вплоть до 1940-х гг. считал большевизм и меньшевизм не враждебными, а дополняющими друг друга силами. См.: Liebich, “Menshevik Origins.” Бунду досталось и от полиции: с июня 1903 по июль 1904 г. было арестовано почти 4500 его членов. Minczeles, Histoire generale du Bund, 119.