Сон мертвеца. Ася Виленица

виной регулярные магические турниры.

      Тириадос, наверное, самый сложный для жизни мир, там господствовали необычные природные катаклизмы, которые регулярно меняли происходящую реальность и пространство. Маги Тириадоса в совершенстве освоили искусство управлять порталами и даже создавать их самостоятельно. Ходили слухи, что в мире туманов водились и прорицатели, но за жизнь я не встретила ни одного и считала их больше красивой сказкой, нежели реальностью.

      Тарнум история человечества уже помнит выжженной землёй со страшными тварями, мечтающими обглодать все живое до костей. Исследователи говорят, что изначально поднятие мёртвых было частью магической гармонии мира, но я слабо себе представляла, как это должно работать. В любом случае, со временем войны привели к ужасным последствиям и, судя по всему, сильно исказили первоначальную суть некромантии. Магические войны разрушили саму структуру мира, и энергия стала из него утекать. Тогда оставшиеся некроманты и простые смертные решили, что пора переселяться, но делать это, как водится, на правах захватчиков. Это время зовётся в истории Войной некромантов. Союз четырёх миров Индаайя, Банглаора, Ортана и Тириадоса в итоге загнал магов обратно в свой могильник, и все возможные естественные порталы были запечатаны. Дальше историки в описании бытия Тарнума встают на хрупкую дорожку догадок и теорий. Почти три сотни лет мир был заперт, варился сам в себе и медленно умирал. Более того, его и считали погибшим, пока один умелец случайно или специально не открыл туда портал. Жизни на Тарнуме не осталось, только нежить бродит по некоторым сохранившимся участкам пространства, не сгинувшим в бездну, и доживает век на остатках энергии, что не утекла ещё из мира. В одном из таких уцелевших кусков, на этой же самой энергии доживает, а точнее сказать досыпает отмеренные ему годы и Мёртвый Король. Последний некромант Тарнума.

      Траурным голосом Мин рассказывал о последних известных годах жизни мёртвого мира. Прерывать его не хотелось, и я просто слушала, откинувшись на подушки. Парень оказался обладателем громкого зычного баса, поэтому повествование вышло весьма колоритным. Думать нужно было о некромантах, но в голову лезла только еда. После завтрака мне удалось разжиться лишь сливой, а день тем временем уже давно перевалил за половину. Готовить одна на всех я была не готова, а готовить только на себя не позволяли пресловутые правила приличия. Во’он, на которого я периодически поглядывала из-за дивана в огромное окно, был совершенно не похож на человека, что сейчас пойдёт и соорудит обед. Мин притащил с собой огромную коробку ортанского печенья, которое, к моему удивлению, называлось не изделие номер двадцать два или печенье обыкновенное, как здесь было принято. На пачке ярким шрифтом с вензелями было выведено “Крендельки”. Хотелось надеяться, что создатель сего дизайна не закончил свою жизнь в сырых застенках у полиции. К концу рассказа от содержимого осталась ровно половина, и если поначалу я поглядывала в её сторону равнодушно, то уже как с