Проклятие Зверя: 3 дочь, 13 невеста. София Устинова

и с дрожью в теле.

      – Много треплетесь, – рыкнул коротко Рагнар. – Лучше бы…

      – Так да или нет? – села порывисто. Зверь умолк ненадолго, а потом посмеиваться стал:

      – Даже если его сын, – неспешно поднялся, переступил с лапы на лапу, – не мечтай обо мне, тощая! Другому ты обещана, – последнее точно ножом мне по сердцу резануло.

      Хотела уточнить кому, да Зверь прочь сорвался.

      Горечь затопила и уста, и душу.

      Уж лучше бы ЕМУ!

      Не знаю почему, но мысль, что Рагнар – мой жених, казалась тёплой и утешающей. Настолько, что и умирать было бы не страшно. Под ним! Таким могучим, красивым, бравым хлопцем, коим его запомнила, когда он с Альфой на смотрины прибыл, коего на полянке нашей, на камне, увидала. Тому, по кому моё сердечко уж давно билось, а с недавних пор только «Мой» яростно отколачивало! Мой… Да НЕ МОЙ, оказалось…

      Сглотнула сухим горлом да за волколаком побежала.

      Так ещё время прошло…

      И до того привыкла я к другу своему мохнатому, что уж не верила в его кровожадность. Не был он таковым, даже ежели другие волколаки кровь люду пускали, невест задирали. Скорее уж мягкий, нежный, и не злой вовсе… разве что иногда, и то, как наставник, которого ученик не слышит.

      А в остальном – терпеливый, умный, а ещё родной.

      Ни с кем я так хорошо себя не чувствовала, как с ним. Даже со свояками, которые мне с каждый годом всё более чужими казались, ежели не считать Иржича. Он вообще стал ко мне слишком внимательным: то проводит до дома, то на тренировках помогает. А то и тяжесть какую помогает до дому донести.

      – Ты что, больной? – не выдержала очередного предложения прогуляться.

      Ему как двадцать три стукнуло, батька его, Зварич, всё чаще сыну поручать разные дела стал. Явно на своё место готовил, а Иржич хорош всем был: и с оружием умел обращаться, и силой подсобить кому надобно, первый красавец, задира и будущий смотритель резервации. Правда, с невестами не вошкался. А то, что повеса знатный, знала не понаслышке: уж столько девиц по его вине рыдало.

      Да и невест по нему много с ума сходило. Оно и понятно: завидный парень, не какой-то жених-волколак, которого и не видали никогда воочию, а самый что ни на есть – живой, свояк, улыбчивый и приветливый. А как он шутил? Эх, ни одна без улыбки не оставалась!

      А вот он к невестам ровным был. Болтать – болтал, руками не трогал. Знал, ежели посмеет испортить, в лучшем случае его смерть ожидала. В худшем – волколаки всю его семью под клык бы пустили. Всю – до последнего колена, дабы неповадно было зариться на запретное и чужое.

      Потому и был хорошим для всех невест, но равнодушным, окромя меня – мне свою компанию продолжал навязывать. Знал, опасное это занятие, но всё равно знаки внимания оказывал.

      – Больной, того не скрываю, – пробурчал, рядом вышагивая, за мной увязавшись. – Слав, а Слав, ну давай вечером погуляем.

      – Да ну тебя, – отмахнулась безлико, не принимая всерьёз его подкаты.

      Шла между хоромин да раздумывала, как так вышло, что теперь на загон брали девиц более поздних.