Сны с чёрного хода 2. Алексей Небоходов

ни растерянности – напротив, её разум наполнило спокойствие, даже странная уверенность. Будто она не проснулась в другом времени, а вернулась домой после долгого отсутствия.

      Тихий свет проникал сквозь занавески, отбрасывая на стены мягкие, чуть размытые тени. Лия не торопилась открывать их, не хотела сразу пускать в комнату реальность. Она прислушалась к себе: дыхание ровное, сердцебиение спокойное, тело отдохнувшее, будто ночь прошла без тревог. В воздухе витала тёплая, едва уловимая тягучесть утреннего сна – та самая, что бывает, когда просыпаешься не от будильника, а сам, медленно, постепенно выходя из мягкой полудрёмы.

      Это был одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год, и Лия осознала это прежде, чем смогла дать себе объяснение.

      Она поняла это прежде, чем смогла осознать, как. Не нужно было вглядываться в обстановку или искать подтверждения. Это знание жило в ней так же естественно, как ощущение собственного тела. Она вернулась в этот мир, в этот момент времени, и больше не сомневалась в его реальности.

      Однако теперь всё ощущалось иначе, словно она не просто вернулась в прошлое, а обрела в нём новую устойчивость и осознанность.

      В первый раз её сознание отчаянно цеплялось за возможность объяснить происходящее логикой, пыталось найти лазейку, вернуть её обратно. Тогда она не знала, как относиться к этому, сомневалась, боялась, чувствовала себя потерянной. Сейчас же страх растворился. Он стал ненужным. Всё это не было сном, и не было ошибкой. Она не спрашивала себя, как и почему это произошло. Теперь она просто приняла это как данность.

      Она медленно вдохнула, впуская в лёгкие густой, чуть терпкий воздух прошлого.

      Ароматы прошлого наполнили воздух, окутывая её воспоминаниями и ощущениями, которые казались забытыми, но вдруг обрели прежнюю яркость.

      Они накрыли её, словно старое воспоминание, вытащенное из глубины памяти. Запах школьных парт – древесная пыль, смешанная с теплом рук, – чуть меловая, сухая нотка. Сладковатый, с оттенком ванили и лёгкой пряности аромат духов Вики, который тогда казался ей таким взрослым и насыщенным. Воздух, пронизанный осенью: он был мягким, тёплым, но уже со слабым дыханием приближающейся прохлады, с привкусом влажных листьев, с дымным шлейфом сожжённой в парке листвы. Даже запах бумаги здесь был другим – не стерильным, как в современном мире, а с тонкими нотами типографской краски, чуть пожелтевших страниц книг, которые впитывали в себя время.

      Каждая деталь этого утра говорила о том, что она не ошибается. Это не призрачный мираж её памяти, не галлюцинация, не случайное воспоминание, подсунутое мозгом.

      Она вновь оказалась в этом времени, в этой реальности, и теперь не было никаких сомнений в том, что всё происходит по—настоящему.

      Лия медленно подняла руку, коснулась покрывала. Подушечки пальцев уловили знакомую, чуть шершавую текстуру ткани – плотной, хлопковой, немного грубоватой на ощупь. Это было последним подтверждением реальности.

      Она не пыталась разубеждать себя,