Дельфи. Мира Моллиган

вся площадь занята, – говорю я, оглядывая только прибывших в самом конце.

      – На твоем месте я бы попросила поблажки. – Оливия косится на меня.

      – Хорошо, что ты не на моем месте, и тебе не придется познать глубины бессмысленности и унижения от просьбы, – отвечаю ей я.

      Оливия немного притупляет взгляд, хмыкает и больше не возвращается к этой теме.

      – Ну, кто что решил? Давайте делиться. Я хочу стать тельером. Это же веселее всего. Постоянно на новых местах, можешь драконов увидеть.

      – Рик, дракон тебя скорее испепелит, а потом сожрет. Не думай, что там все так радужно, – парирует Оливия.

      – Ладно, допустим. Ну а куда хочешь ты?

      Тут же она приободряется, готовясь говорить о себе. В этом вся суть Оливии. С самого ее рождения она считала своим достижением, что опередила брата на шесть минут.

      – Я бы с удовольствием пошла учиться на архивариуса, а там уже…

      – Не мы выбираем, – я строго смотрю на обоих. – Может, сегодня по какой-то загадочной причине все забыли, но за нас все решает Аннуи. Мы лишь сосуды. Раскрыться наши силы могут только при помощи рун, – я показываю пальцем на чашу и арку. – Вот, что решает. Не мы.

      – Да брось, Лори. – Хендрик легонько стукает меня по плечу. – Ты сегодня какая-то напряженная. Что, даже помечтать нельзя?

      Я закатываю глаза и встаю в закрытую позу:

      – Мы можем выбрать, только если наша магия ведет нас в разных направлениях. А это ты не почувствуешь, пока не пройдешь все ступени. Так зачем сейчас рассуждать о том, на что мы вообще никак не можем ни повлиять, ни понадеяться?

      Мои щеки пылают то ли из-за спора, то ли из-за солнца, достигшего своего зенита. Ожерелья брата и сестры в виде маленькой рапиры, символа принадлежности к семье тельера, сверкают в лучах, и я отворачиваюсь, чтобы лишний раз не раздражать глаза.

      Хендрик чуть наклоняется ко мне:

      – Эй, это же просто Аннуи. Ты, я, Оливия, мы все здесь знаем, считай, с пеленок. Все будет хорошо. – Он подбадривающе поглаживает мое плечо.

      – Да. – Вот и все, что мне удается выдавить из себя.

      Мы стоим еще около получаса, обсуждая жару, количество собравшихся человек, явно превышающее прошлогоднее. На площади не меньше трехсот, а то и все четыреста. Я впервые вижу это место таким заполненным. Странно, что магия до сих пор придерживается того же количества избранных учеников, которое было и несколько веков назад.

      Наконец на пьедестал мягко ступают монос и тельер, становясь по бокам от арки. После них, гордо вскинув голову, выходит высокая женщина. На вид ей не дашь больше тридцати пяти лет, хотя годы службы рексом берут свое.

      Она держится гордо и властно. Площадь сразу погружается в тишину. Милостивый Авадхани, бог мира и жизни, этой женщине даже просить не надо, достаточно просто появиться и все внимание – ее.

      Да, годы после восстания привнесли некоторые изменения в устоях нашего правления. До гражданской войны рексом у нас принято было считать только мужчину. Однако вскоре