Дельфи. Мира Моллиган

и снова этот требовательный тон. В мать.

      – Я была там же. На льду. И девушка та же , просто… лед треснул. И, кажется, эта девушка что-то тоже почувствовала. Точнее нет, не совсем так…

      Я пытаюсь собрать пазл, но выходит из рук вон плохо.

      – Я почувствовала.

      – И что это было? Что ты почувствовала? – продолжает допытываться Гесс.

      Пробую про себя на вкус слова, прежде чем произнести.

      – Свободу. Жизнь. Какую-то энергию.

      Гесс затихает, хмурясь и раздумывая, в то время как я встаю и иду в сторону умывальни, пока на меня не обрушился новый поток вопросов.

      Теплая вода успокаивает немного дрожащие руки. Несколько минут я трачу на то, чтобы смыть с себя остатки липкого сна. Поднимаю лицо к зеркалу.

      У меня резкие черты лица, в отца, противоположность Гесс. Острые высокие скулы, черные как смоль волосы и брови, белая кожа. На правой щеке красуется шрам – небольшая бледная полоса, полученная по случайности еще в детстве.

      Во время общих занятий до ступеней многие успели подумать о своем будущем месте в жизни Навема. Однако прямо сейчас, в возрасте двадцати лет, я стою перед зеркалом с ощущением абсолютного незнания.

      Из комнаты слышится шарканье, слабый импульс магии покалывает кожу. Выглянув, я вижу сестру, заправляющую мою кровать. Она шевелит пальцами в направлении одеяла.

      – Воанергес! Прекрати, живо! – рычу на нее, не отводя сурового взгляда. – Ты знаешь, что будет, если тебя заметят. Совсем скоро не останется никого, кто мог бы тебя отмазать.

      Она фыркает. Скрестив руки, встает в свою излюбленную позу защиты:

      – Будто Арик меня когда-то защищал.

      Арик, наш кузен и единственный, кто еще знает о ее способностях. Действительно, он не защищал, однако и не сдавал ее. Бездействие иногда тоже можно расценивать как содействие.

      – Меня. Здесь не будет меня.

      Я не даю ей перевести тему. Этот день когда-то должен был наступить. И сейчас ей необходимо осознать, что меня больше не будет в этом доме. По крайней мере, ближайшие полгода.

      Гесс все так же стоит, насупившись. Я подхожу ближе и обнимаю ее. Мое влажное от умывания лицо утыкается в ее шею, и я шепчу:

      – Тебе нужно остановиться. Пожалуйста, обещай мне, что не будешь делать глупостей.

      Она ворчит что-то невнятное, но расцепляет свои руки и обнимает меня в ответ.

      Всех, кто умеет от природы использовать руны интуитивно, сразу ссылают ближе к Мортему, в Тельерру. Для лучшего развития способностей их навсегда могут отрезать от семьи.

      Задатки Гесс проявила в пять лет, когда она чуть не спалила Арика, отобравшего у нее игрушечного дракона. И тогда я впервые сильно испугалась за сестру. За то, что ее засунут в военную академию, пребывание в которой уже звучит как угроза, ну а потом навсегда лишат связи с ней. Знаю, звучит эгоистично, но мне тоже было всего восемь.

      Неудавшаяся кремация стала началом каравана секретов, который принадлежал лишь нам троим.

      Арик старше меня на два года и проходит выучку в Арбе. Он стремится выйти в помощники моему отцу. И я буду только рада,