Туманы Авалона. Том 1. Мэрион Зиммер Брэдли

ты не обрадовался возможности избавиться от меня так просто?

      В груди у нее вновь вскипела ярость: даже Утер видит в ней женщину, которую можно передавать из рук в руки, не спросивши ее согласия; он отправился к Горлойсу и потребовал уступить ему немилую супругу точно так же, как сам Горлойс некогда выпросил ее у Владычицы Авалона! Она им что, лошадь, выставленная на продажу на весенней ярмарке? Некая часть сознания Игрейны трепетала от тайной радости: она нужна Утеру, нужна настолько, что он готов поссориться с Горлойсом и настроить против себя союзников, затеяв распрю из-за женщины! А другая часть ее существа кипела от ярости. Почему Утер не попросил ее – ее саму! – отказаться от Горлойса и прийти к нему по доброй воле?

      А Горлойс между тем воспринял ее вопрос со всей серьезностью.

      – Ты поклялась мне, что не нарушала супружеской верности. А христианину не дозволяется отсылать от себя жену, кроме как по причине прелюбодейства.

      Во власти досады и внезапно накатившего раскаяния Игрейна промолчала. Благодарности к мужу она не испытывала, но, по крайней мере, он к ней прислушался. Однако ж ей тут же пришло в голову, что причина тому – главным образом его гордыня; даже если Горлойс считает, что она ему изменила, он постарается скрыть от дружинников, что молодая жена предпочла ему другого. Пожалуй, он даже скорее посмотрит на прелюбодеяние сквозь пальцы, нежели позволит своим людям думать, что он не в состоянии заручиться верностью жены.

      – Горлойс, – проговорила она, но тот жестом заставил ее умолкнуть.

      – Довольно. Еще не хватало с тобой препираться. Вот вернемся в Тинтагель – и со временем ты выбросишь из головы эту прихоть. Что до Пендрагона, ему будет чем заняться, воюя на Саксонском берегу. Если он и ослепил тебя, так что ж: ты молода, и ты – женщина, и мира мужчин почти не знаешь. Я больше ни словом не упрекну тебя, а спустя год-другой ты родишь сына, а об этом распутнике, задевшем твое воображение, уже и не вспомнишь.

      Не говоря ни слова, Игрейна позволила мужу подсадить себя в седло. Он упрямо верит в то, во что верит; и никакими доводами не пробить ей эту железную преграду. Однако же мысли ее упрямо возвращались к тому, что говорили Вивиана и мерлин: ее судьба связана с судьбою Утера. После своего сна Игрейна и сама в это поверила: она знала, почему они с Утером вместе вернулись в мир. И уже почти смирилась с тем, что такова воля Богов. И, однако ж, вот она уезжает из Лондиниума с Горлойсом, союз распался, а Горлойс, по всей видимости, твердо вознамерился не допустить, чтобы Утер еще хоть раз с нею увиделся. Безусловно, притом что на Саксонском берегу начнется война, Утеру некогда будет ездить на край света в Тинтагель, и даже если бы он и выкроил время, так в замок ему ни за что не попасть: несколько воинов могут оборонять крепость до бесконечности, покуда небо на землю не упадет. Горлойс поселит ее там, и там она благополучно состарится, запертая между унылых стен, бездонных расселин и скалистых утесов. Игрейна закрылась плащом – и разрыдалась.

      Ей не суждено