Туманы Авалона. Том 1. Мэрион Зиммер Брэдли

позволила себе увлечься мужчиной более молодым и красивым, нежели ее законный супруг, принялась мечтать о нем и в результате поссорилась с мужем, человеком достойным и добрым, с которым связана брачными обетами. Игрейна сидела и пряла, стискивая зубы, во власти неодолимого чувства вины, и размышляла о том, что теперь, чего доброго, ей до конца жизни суждено искупать грех, совершенный разве что в мыслях, и то вряд ли.

      Весна сменилась летом, давно отполыхали костры Белтайна. Над землей дрожала знойная дымка, ясно синело море – такое прозрачное, что порою Игрейне казалось, что она различает вдалеке среди облаков позабытые города Лионесса и Атлантиды. Потом дни сделались короче, ночами стало подмораживать, и до Игрейны докатились первые глухие отголоски войны: дружинники привозили с ярмарки рассказы о том, что на побережье побывали ирландские мародеры, сожгли деревню и увезли одну-двух женщин, а на запад, в Летнюю страну, и на север, в Уэльс, двигаются армии – да только не Горлойсовы.

      – Что за армии? – полюбопытствовала Игрейна, и солдат ответил:

      – Не знаю, госпожа; сам я их не видел, а те, что видели, рассказывают, будто знаки их – орлы, точно у римских легионов в былые дни, чего быть не может. А еще говорили, будто на знамени их – красный дракон.

      «Утер! – подумала Игрейна. Сердце ее сжалось от боли. – Утер совсем рядом и даже не узнает, где я!» Только тогда спросила она о муже, и дружинник сообщил, что Горлойс тоже в Летней стране.

      В ту ночь Игрейна долго глядела в старое бронзовое зеркало, жалея, что не имеет магического стекла жрицы, способного показывать, что происходит далеко от дома.

      Игрейне отчаянно хотелось посоветоваться с мерлином или с Вивианой. В конце концов, кто, как не они, затеяли всю эту историю – и что же? Почему бы им не приехать и не полюбоваться на то, как все замыслы их пошли прахом? Или они подыскали какую-нибудь другую женщину с подходящей родословной и поставили ее на пути Утера – чтобы она родила короля, способного в один прекрасный день исцелить землю и примирить враждующие народы?

      Но с Авалона она так и не дождалась ни письма, ни вести, а саму Игрейну не выпускали даже в город на ярмарку: Горлойс, почтительно объясняли стражники, запретил ей покидать замок, ибо времена нынче неспокойные. Как-то раз, глядя из высокого окна, молодая женщина заметила подъехавшего всадника: у въезда на мыс он остановился и вступил в переговоры с начальником гарнизона. Игрейне показалось, что всадник изрядно рассержен: он с досадой окинул взглядом стены и наконец развернулся и ускакал прочь. Уж не гонец ли это, посланный к ней, к Игрейне, раз стража его не впустила?

      Итак, она – узница в замке собственного мужа. Горлойс может сколько угодно утверждать, что запер жену в замке ради ее же безопасности, ибо в стране беспорядки, – пожалуй, он и сам в это верит; но настоящая причина – его ревность, и ничто иное. Несколько дней спустя Игрейна решила проверить свое предположение и призвала к себе начальника