Сталинский рейд. Сидор Ковпак

количество помещичьей и кулацкой земли. Потом каждому десятскому указали, какую землю отвели его десятку. Условились, что в первую очередь нарезать участки безземельным. Закончили распределение под утро и прямо с заседания пошли в поле.

      Радостные и счастливые, как на большой праздник, вышли люди на весеннюю пахоту. Работали от зари до зари, да только урожай собирать не пришлось. Предательское поведение Троцкого на мирных переговорах в Бресте обернулось нашествием кайзеровских орд. Горе и разорение принесли немцы на Украину. Немецкий кованый сапог подминал под себя все живое, революционное. Притихшие было кулаки повылазили из своих нор и за отнятую у них землю люто начали мстить партизанским семьям.

      Сколько женщин, детей, стариков заживо сожгли они в заколоченных снаружи хатах, сколько людей изувечили, растерзали… Реками лилась кровь, раздавались стоны по всей Украине. Не миновала злая участь и нашу округу. Оскверненные трупы революционеров болтались на виселицах и в Опошне, и в Вельске, гибли семьи партизан в Диканьке и Пархомовке. Только нам, котелевским партизанам, удалось спасти своих близких. При отступлении мы взяли с собой заложников, самых именитых богатеев, двух попов, урядника и крепко-накрепко предупредили кулачье, что если пострадает хоть одна партизанская семья, заложники будут повешены.

      Несколько месяцев пробыл наш отряд в Котелевском лесу. Оттуда мы контролировали район четырехугольника: Полтава – Зеньков – Ахтырка – Краснокутск. Совершали ночные налеты на немецкие гарнизоны в окрестных селах, нападали из засад на вражеские колонны, громили осиные гнезда продавшихся оккупантам петлюровских жовтоблакитныков.

      Под ударами созданной из красногвардейских и партизанских отрядов Красной Армии оккупанты вынуждены были отступить на запад. Народ вновь взялся за плуг и косу, по которым так соскучились трудовые руки. Но и на сей раз недолго продолжалось затишье. Нагрянула новая беда: с юга шел Деникин. Опять пришлось бросать семью, мирный труд и идти в поход.

      Накануне отхода к нам в Котельву приехал из Ахтырки секретарь уездного комитета партии Подвальный. Собрал он нас, слободских активистов, в ревкоме.

      – Ну, как дела? – спрашивает.

      – Да чтобы хороши были – сказать нельзя. Вот в лес уходить собираемся. Будем противника с тылу бить.

      – Знаю, все знаю. Отряд Котелевский хороший. Только вот что, друзья, впереди у вас бои, а партийной организации еще нет.

      Каждый из нас много слышал о партии, мечтал быть в ее рядах. Общие мысли высказал Бородай – отрядный комиссар:

      – Большевистская партия правильная. Мы за нее, за товарища Ленина. Только, товарищ секретарь, сомнение у нас: сможем ли мы быть настоящими большевиками?

      Подвальный рассмеялся.

      – Вы, хлопцы, не сомневайтесь. Вы и есть самые настоящие большевики. Проводите, можно сказать, в жизнь политику партии, политику товарища Ленина.

      – Тогда пишите, товарищ Подвальный, – раздалось сразу несколько голосов.

      – Ты,