Тренер Култи. Мариана Запата

сквозь зубы соврала я.

      Увы, Гарднер хорошо меня знал, а потому вранье чуял издалека. Расхохотавшись, он хлопнул меня по плечу и хорошенько встряхнул.

      – Ну ты и развалина! Не дрейфь. Все будет нормально.

      Из-за угла выглянула наша пиарщица. Осмотрелась, нахмурилась и снова скрылась за поворотом.

      Нет. Я не могу.

      «Можешь».

      Надсадно закашлявшись, мысленно я продолжила твердить, что справлюсь и что все у меня получится.

      А потом за стенкой раздался усиленный микрофоном голос:

      – Еще минутку, пожалуйста, – и нога затряслась сильнее.

      Господи боже.

      – Кажется, меня сейчас вырвет, – пробормотала я себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь.

      – Все будет хорошо, – сочувственно улыбнувшись, заверил Гарднер.

      Я откашлялась и кивнула, мысленно умоляя себя успокоиться. Пару раз быстро вдохнула, выдохнула, а потом набрала в легкие воздуха и задержала дыхание, как обычно делала, когда была на взводе перед игрой.

      Ага, хрен там. Не помогло.

      Я сглотнула, борясь с подступающей тошнотой.

      – А он вообще где? – спросила я.

      Гарднер огляделся, будто сам удивился вопросу.

      – Слушай, не знаю. Может, ждет в другой комнате?

      Долго гадать не пришлось, потому что секунду спустя вернулась пиарщица, которая заглядывала раньше, и мрачно произнесла:

      – У нас проблема.

      Глава 2

      – Не может быть.

      – Может.

      – Сэл, я не шучу. Ни капли. Пожалуйста. Умоляю. Скажи, что ты не серьезно.

      Откинув голову на изголовье кровати, я закрыла глаза и страдальчески улыбнулась собственным мыслям. Мне конец. Пора было смириться с объективной реальностью, все равно от нее никуда не деться. Поэтому я ответила Дженни правду:

      – О, еще как серьезно.

      Как истинная подруга, Дженни Милтон всегда разделяла всю мою боль и страдания; ее протяжный стон услышали бы и в другом городе. Мое унижение было ее унижением. С Дженни мы познакомились пять лет назад в тренировочном лагере национальной сборной – «лучших» игроков США – и сразу же подружились.

      – Нет, – простонала, почти просипела она. – Нет.

      О да.

      Вздохнув, я прокрутила в голове те двадцать минут, что провела перед камерами. Хотелось умереть. Конечно, не сказала бы, что ничего хуже со мной не случалось, но я бы с радостью вернулась в прошлое и все исправила, выдайся такая возможность. Ну или как минимум взяла бы пример с героев «Вечного сияния чистого разума» и стерла бы себе память.

      – Пойду покрашу волосы, сменю имя и перееду в Бразилию, – ровным тоном сообщила ей я.

      А что сделала она? Рассмеялась. Рассмеялась, хрюкнула и посмеялась еще.

      Полное отсутствие попыток меня успокоить лишь подтвердило, что я драматизировала не напрасно: недавние события действительно заслуживали подобной реакции.

      – Кто вообще смотрит пресс-конференции