Клуб юных вдов. Александра Коутс

стула, стиснув на коленях сумочку.

      Раньше меня никогда не арестовывали. Раньше я не попадала в настоящие неприятности. Вся эта суета казалась мне настолько бессмысленной и нелепой, что я едва сдерживала смех. Пока женщина-офицер прижимала мои пальцы к прямоугольной чернильной подушечке, я спросила – неужели у нас школьная экскурсия в полицейский участок? Она надавила на мою руку чуть сильнее.

      – Ты слышишь меня? – спрашивает Джулиет.

      Она останавливается на перекрестке и склоняет голову набок. Вижу, как в свете фар приближающейся машины поблескивают «шармы» на ее браслете. Эту толстую серебряную цепочку папа вручил ей накануне свадьбы и теперь по каждому поводу дарит «шарм»: сердечко на годовщину, инициалы на рождение детей, собачку, очень похожую на ее крохотного безмозглого терьера Мака. То ли она спала в браслете, то ли задержалась, чтобы найти его в шкатулке, прежде чем ехать за мной. Не знаю, какой из вариантов более странный.

      – Нет, – отвечаю я.

      Сую руки в карманы Ноевой куртки. Всё еще мокрые волосы заправлены за ворот, и я чувствую, как по спине текут ледяные ручейки.

      – Что произошло? – повторяет свой вопрос Джулиет. – О чем ты думала?

      Я устремляю взгляд на ботинки и пожимаю плечами. О чем я думала? Впервые за много месяцев я вообще не думала. И это было здорово.

      – Где папа?

      Джулиет сдерживает тяжелый вздох.

      – Ему нужно время, чтобы остыть, – признается она, и я чувствую странное удовлетворение. Представляю, как, поговорив по телефону, папа сидит на кровати и, обращаясь к стене, выкрикивает ругательства. Представляю, как он мечется по комнате, пытаясь одеться в темноте, как Джулиет настаивает на том, что ехать нужно ей. Ловлю себя на том, что снова смеюсь: у меня вырывается какой-то булькающий звук.

      – Тэмсен, здесь нет ничего смешного, – говорит Джулиет, и мы сворачиваем на подъездную дорожку.

      Рядом на боку валяется трехколесный велосипед Элби, и я наблюдаю, как в глазах Джулиет вспыхивает раздражение. На кухне горит свет, и в окно мне виден край столешницы, рейка с подвешенными в алфавитном порядке баночками для специй и корзина с выложенными пирамидкой клементинами – так мог их выложить только неврастеник. Порядок после вечеринки восстановлен.

      – Я здесь не останусь, – говорю я.

      Джулиет выключает двигатель.

      – Тэм, уже поздно. – Она вынимает ключ из замка и зажимает его в изящной ладони.

      Я таращусь на перчаточный ящик и пытаюсь угадать, что внутри. Инструкция. Свидетельство о регистрации. Аккуратная стопка салфеток. Пакетики с чипсами для детей.

      – Почему бы тебе не переночевать в своей старой комнате? – Джулиет кладет руку мне на колено и «шарм» в виде буквы «Г», подаренный на рождение Грейс, опускается мне на бедро. – Утром мы могли бы поговорить обстоятельнее.

      Я поворачиваюсь к ней, мои глаза устали, веки отяжелели.

      – Мы не будем ни о чем говорить, – качаю я головой. – Хватит с меня разговоров. Неужели вы оба не можете