Оттенки доверия. Нила Калин

>

      – Запретный роман

      Глава 1

      Кира

      Я смотрю на осколки вазы, разбросанные по полу, и на серую, почти пепельную пыль, которая густым облаком оседает на ковре. Прах. Чей-то прах. Чёрт.

      Я слышу быстро приближающие шаги, словно кто-то спешит на звук. Мне приходится прикусить губу, чтобы не зарычать от досады.

      – Это была ОЛЯ. МОЯ ЖЕНА. – его голос дрожит от эмоций. – Единственное, что от нее осталось. – договорил он шепотом.

      Я стою, жую внутреннюю щёку, молча, глядя на останки этой несчастной вазы и серый пепел, который превратился в грязное пятно на ковре. Но реальность догоняет меня быстрее, чем я успеваю придумать оправдание. Ведь это была случайность, просто глупое стечение обстоятельств.

      – Ну, по крайней мере теперь она буквально везде с вами, – пытаюсь улыбнуться, но его взгляд становится ещё тяжелее.

      – Ты уволена, ты слышишь? У-ВО-ЛЕ-НА! И убирайся из моего дома! – его голос вибрирует в воздухе, как гром.

      С этими словами он указывает на дверь, а я, не торопясь, направляюсь в противоположную сторону. Внутри все сжимается, пока я спускаюсь по узкой лестнице в подвал, который я называла «домом». Тот самый угол с протекающей трубой и старым матрасом, который пахнет сыростью и кошачьей мочой.

      Только я успеваю затолкать в рюкзак пару футболок и старые джинсы, как в дверях появляется он. Он стоит, сложив руки на груди.

      – Собрала свои тряпки? – бросает с насмешкой. – Хоть бы спасибо сказала. Я дал тебе крышу над головой, накормил, обогрел.

      Его голос, хриплый и раздражающий заполняет все пространство.

      Это место никогда не было комфортным, но, по крайней мере, оно было. Теперь я даже этого лишаюсь.

      Я медленно выпрямляюсь, держа в руках старую зубную щетку, и холодно смотрю на него.

      – Ты дал мне сырой подвал и матрас, который, кажется, прожил больше, чем ты, – бросаю я. – Знаешь, что, дед? – говорю я, запихивая щетку в рюкзак. – Ты тоже не подарок. Я ухожу.

      Его лицо краснеет, но я его уже не слушаю. Закидываю рюкзак на плечо и прохожу мимо него, даже не оборачиваясь.

      – Ухожу? – передразнивает он. – Ты уходишь, потому что тебя выгнали! Без меня ты бы голодала на улице.

      Я резко поворачиваюсь к нему и скрадываю руки на груди.

      – Ты думаешь, я тебе обязана? Ты же сам обещал платить мне зарплату за помощь! Где она, кстати? Моя зарплата?

      Он смеется, как будто я только что рассказала ему глупую шутку.

      – Ты жила здесь бесплатно. Ела за мой счёт, я давал тебе деньги на мелочи. Ты мне еще должна, девочка.

      Я хмыкаю, чувствуя, как гнев поднимается внутри меня.

      – Ох, дед, – говорю я, с притворным сочувствием. – Ты забыл одну маленькую деталь. Я работала на тебя. Сухие макароны и плесневелый хлеб – это не справедливая оплата.

      – Убирайся из моего дома. Прямо. Сейчас.

      Я разочарованно качаю головой и прохожу мимо него, едва не задевая его плечом.

      Я дохожу до двери, кладу руку на холодную металлическую ручку и толкаю её.

      Августовский воздух встречает меня прохладой. Он сырой, пахнет мокрой листвой и чем-то гниловатым, будто лето уже решило, что пора сдаться осени.

      Я иду, чувствуя, прохладный воздух проникает под футболку.

      Фонари горят через один, а асфальт блестит от недавнего дождя. Все мои мысли сводятся к одному: где я буду спать этой ночью? Что я буду есть завтра? Я сворачиваю в узкий переулок, почти не думая.

      Здесь темнее, чем на улице, но это не имеет значения. Холодный воздух липнет к коже, как будто пытается проглотить.

      Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но грудь будто сжата тисками. Мой рюкзак – тяжёлый, слишком тяжёлый. Ещё один шаг, ещё один. Ноги становятся ватными, и я чувствую, как в глазах мутнеет.

      Я спотыкаюсь, колени подгибаются, и я падаю на землю.

      Колени больно ударяются о твердый асфальт, но мне все равно. Пальцы цепляются за молнию рюкзака, и я лихорадочно начинаю рыться внутри. Вещи вылетают наружу: футболка, старые штаны. Где она? Где эта чертова сигарета? Сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди.

      Наконец, мои пальцы натыкаются на нее. Помятая, чуть надломленная, но все же целая. Я хватаю её, как утопающий хватается за спасательный круг. Сигарета дрожит в моих руках, пока я пытаюсь зажечь ее. Первая искра зажигалки гаснет, вторая тоже. Чёрт. Третья попытка, и наконец, огонек касается кончика сигареты. Я делаю глубокую затяжку, и дым заполняет мои легкие. Горький, обжигающий, но такой долгожданный.

      Я выдыхаю, и вместе с дымом из меня будто выходит часть тревоги. Сердце все еще бьется слишком быстро, но уже не так яростно. Еще одна затяжка. Дым обволакивает меня изнутри, и на мгновение становится легче. Почти хорошо. Я закрываю глаза, позволяя этому ощущению ненадолго захватить меня.

      Когда сигарета догорает, я выбрасываю окурок на землю и начинаю шарить по