Пока реки текут. Василий Погоня

Мне пришлось довольно долго тащить шлюпку, увязая по щиколотку в мокрой гальке, а затем идти по колено в воде, пока киль лодки, наконец, не оторвался от земли и не позволил мне пуститься по волнам.

      Вопреки моим ожиданиям, шлюпка оказалась вполне управляемой, хоть для гребли огромными вёслами требовалось немало усилий. Отойдя от берега на приличное расстояние, я поймал течение, которое помогало мне приближаться к неясному черному силуэту кнорра, пятном выделявшемуся на окружающем тёмно-сером фоне неба. Подойдя ближе, я нащупал якорную цепь, ухватился за неё и привязал мою лодку за одно из её звеньев. Течение было столь сильным, что лёгкий кнорр колыхался на волнах, словно игрушечный, и медленно вращался вокруг своей оси. Я стал побаиваться, что меня на лодке скоро развернёт, и с берега я буду виден, как на ладони. Однако, всё это время до меня доносились с палубы громкие голоса стражей. Я уже стал подумывать отказаться от своей затеи, когда, прислушавшись, понял, что охрана изрядно угостилась мёдом и продолжала напиваться. По звуку брани также было понятно, что моряки отчаянно ссорились. Замысловатая пиратская ругань разносилась над волнами, как собачий лай, и ссора в любое мгновение грозила перейти в драку.

      Я положил руку на звено цепи. Меня раздирало любопытство взглянуть на добрую кулачную расправу пьяных викингов. Я повис на цепи, вскарабкался по ней наверх и добрался до места, где якорная цепь соединялась с канатом. Лезть стало гораздо сложнее, мокрые медные борта корабля скользили под подошвой, и сам канат, в отличие от цепи, не давал возможности ухватиться. Однако, я с трудом перевалился за борт и замер, стараясь отдышаться как можно тише.

      К моему удивлению, стражники тоже притихли. Выглянув из-за тюков, наваленных посередине, я всё понял: недавние соратники, одурманенные медовым элем, схватились, как взбесившиеся псы, как смертельные враги, свалились в пылу боя на доски палубы и сжимали горло друг друга с явным намерением умертвить. Через несколько мгновений всё было кончено: тот, что сидел на своём противнике, используя преимущество собственного веса, задушил его и сам свалился без сил. В неверном свете покачивающейся лампы я увидел его жёлтое лицо. Ни одной кровинки не было в нём и, осмотрев труп, я понял причину тому – его недавний соратник прорубил его плоть боевым топором, разорвав брюшную жилу, и кровь вытекла через зияющую рану быстрее, чем раненый успел её перевязать. Холодеющие пальцы его всё ещё сжимали гортань викинга, хотя в том не было уже никакого смысла. На палубе валялись, укачиваемые волнами, два мертвеца.

      Я взглянул на остров. Два стражника под навесом, освещаемые огнём костра, беззаботно травили солёные морские байки. До меня сквозь порывы ветра донёсся их смех.

      Путь к трюму был открыт.

      Если первая часть трюма имела открытый спуск, то вторая была закрыта дверью на кожаных навесках и запрета на огромный засов. Я с опаской склонился над зияющим темнотой провалом, обратившись в слух. Ни единого звука не доносилось