Тропы песен. Брюс Чатвин

уже начертил карту участка в двести двадцать пять километров от Алис до станции Миддл-Бор. Оставалось еще примерно столько же.

      – Я предупреждал инженера, что он немного погорячился, – сказал Аркадий. – Но так уж он захотел.

      – А почему погорячился? – спросил я.

      – Ну, потому, что если поглядеть на это их глазами, – усмехнулся Аркадий, – то вся треклятая Австралия – одно сплошное священное место.

      – Объясни, – попросил я.

      Он уже собирался пуститься в объяснения, но тут вошла аборигенка с кипой газет. Это была секретарша – гибкая смуглая девушка в коричневом вязаном платье. Она улыбнулась и сказала: «Привет, Арк!» – но, завидев незнакомца, сразу перестала улыбаться.

      Аркадий понизил голос. Он уже предупреждал меня, что аборигены терпеть не могут, когда белые люди обсуждают между собой «их дела».

      – Это пом[2]. Его зовут Брюс. – Аркадий представил меня секретарше.

      Девушка застенчиво усмехнулась, бросила газеты на стол и метнулась к двери.

      – Пойдем-ка выпьем кофе, – предложил Аркадий.

      И мы отправились в кофейню на Тодд-стрит.

      2

      В детстве, слыша слово «Австралия», я всегда представлял себе пар от эвкалиптового ингалятора и бескрайнюю красную землю, по которой разбредаются овцы.

      Мой отец любил рассказывать (а мы – слушать) историю про австралийского миллионера, который разбогател на овцах и однажды ввалился в торговый зал в Лондоне, где были выставлены новые «роллс-ройсы». Презрев все модели меньших размеров, он подошел к огромному лимузину с перегородкой из листового стекла между водительским и пассажирскими местами и, отсчитывая наличные, небрежно бросил: «Ну, теперь-то овцы не будут дышать мне в затылок».

      А еще я знал от двоюродной бабушки Рут, что Австралия – это страна, где живут антиподы. Если здесь, в Англии, пробурить ход в земле, то по нему можно пробраться прямо к ним.

      – А как же они там не падают? – спрашивал я.

      – Притяжение, – шептала она в ответ.

      В ее библиотеке имелась книга об Австралийском материке, и я, бывало, с любопытством разглядывал картинки, изображавшие коалу и кукабару, утконоса и тасманского сумчатого дьявола, Старого Кенгуру и Желтую Собаку Динго[3], а еще мост в Сиднейской гавани.

      Но больше всего мне нравилась фотография, на которой была изображена семья аборигенов в пути. Эти худые, костлявые люди путешествовали нагишом. Кожа у них была очень черная – не блестящая, как у негров, а матовая, как будто лучи солнца лишили ее способности отражать свет. У мужчины была длинная раздвоенная борода, он нес одно или два копья и копьеметалку. Женщина держала плетеную сумку и прижимала к груди младенца. Рядом с ней шагал маленький мальчик – на его месте я представлял себя.

      Помню фантастическую бездомность первых пяти лет моей жизни. Отец служил во флоте. Шла война, и мы с мамой мотались туда-сюда

2

Пом (помми) – пренебрежительное прозвание англичан в Австралии.

3

Персонажи сказок Р. Киплинга. – Примеч. ред.