Относительность притяжения. Андрей Штырков

сь, выручай…

      И простудилась, верно – летом!

      Недолго думая с ответом…

      Идём ко мне. Квартира. Чай.

      Но дальше в приступах тревожных

      болезной барышне неможно…

      И в излияниях души…

      открылось столько – свет туши…

      Росла без матери, как я,

      и сумасшедшая семья

      как будто в клетке золотой

      её морила кислотой.

      А дальше – больше – не возврат!

      (безумству девушки я рад)

      Беглянка обнесла отца

      и видит всюду подлеца.

      А я признался, что игрок,

      что мне знаком её урок…

      Но сделал это явно зря,

      рассудок мой поплыл, пестря…

      меня накрыла паранойя –

      привычно это для изгоя.

      Тактично выслушав рассказ,

      решил проститься тот же час.

      Во флёре замкнутого бреда

      и сил мистического сна…

      Без утаения – честна!

      Преображенная Рагнеда

      с картины гения. Весна!

      Передо мной! Уже страстна.

      Похоже, я чудесно болен…

      Но присмотреться если, то

      весь мир смертельно сердоболен…

      Художник пишет или кто?

      Здесь автор вынужден вмешаться

      и объяснить «о чём сыр-бор».

      Герой привыкший притворяться

      таки привносит свой мажор.

      Его глазами мы и видим.

      Наш автор – просто проводник –

      приговорён к своей планиде;

      но, в данном случае – поник,

      приняв мыслительную позу,

      проняв: "читайте лучше прозу".

      «Сюжет банален, прост и пуст» –

      сказал бы критик от искусства.

      Как завещал Марсель наш Пруст:

      «лечить не следует от чувства».

      Относительность притяжения

      Они искали прибежище в бездне неизведанного и неопознанного. Люди мгновения. Без всяких на то причин смеющие посягать на вековой покой не разрытых усыпалиц оскверненных истин. Бессмысленное шествие монотонной жизни, где каждый ищет, но находит что-то другое. Перламутровые дни с брезентовой печалью и скорбью по детству, обернувшиеся паранойей. Сущность параноика впускающего в свой разум необоснованные домыслы, имеется в полном объеме, но теряется в массовости тех заблуждений, которыми питаются и они, и другие – не свободные, не заключенные, просто пребывающие. Как в перевалочном пункте.

      I.

      Что распространено и тотально принято – редко подвергается сомнениям. Только не для тех, кому не за что уцепиться в этой прагматичной, рациональной, лишенной чудес помойной яме, – думалось мне.

      «Как бы ты не жил, что бы ни делал. Всегда найдутся те, кто осудит тебя за это. Поэтому держись достойно с людьми, не суди. И ты удивишься, насколько они могут нравиться», – вспомнились слова учителя особняком от внутренних размышлений.

      – Привет! – послышалось издалека.

      – Привет… – оборачиваясь, раскидывая голову по сторонам, отвечаю.

      Привиделось… Очертания местности напоминали уединенную аллею парка с лакированными скамейками и заполненными пивными бутылками и сигаретными окурками урнами. Ночь. Тусклый свет окон верхних этажей, который принимает как эстафету, единственный горящий фонарь. Собственно уже засиделся здесь и собирался уходить.

      – Мне очень плохо, вы одиноки?

      Не дожидаясь ответа. Скомкано и нервозно продолжает.

      – Я одинока. Я заблудилась, вернее мне некуда идти. Мне холодно и страшно, ночь, некому звонить и некому помочь…

      – Успокойтесь! – сказал уверенно, но не был уверен.

      Свет фар проезжающей где-то вдалеке машины, дал возможность рассмотреть объект и ситуацию в целом. Это была девушка, вероятно, находящаяся на этой пустой улице достаточно долгое время, чтобы простудиться и говорить хриплым голосом, что сразу трудно определить половую принадлежность.

      Лицо засаленное?! Высохшие слезы. Макияж, вернее то, что от него осталось, превратил цвет лица в бледно-синие тона с черными кляксами. Девушка явно чем-то взволнована.

      – Пойдемте, я живу неподалеку, вам нужно согреться.

      – Вы не шутите? – посмотрела на меня удивленно и еще более испуганно.

      – Нет. Я серьезен как никогда. Вам нечего бояться, все плохое, что бы там не произошло уже позади.

      Черт возьми. Надо же. Ситуация. Все ее шарм. Она как печальный ангел. Или падший? Пара минут, и мы направляемся к моему дому. Видимо у нее крайне безвыходное положение. Откуда эта уверенность в ее порядочности,