Империя добра. Ана Жен

По крайней мере они нравились ему куда больше, чем зимние встречи в Аничковом или в библиотеке. Во время прогулок по саду Алек не чувствовал себя мальчишкой-школяром.

      Да и вообще, Август Аристархович, в моменты, когда не нудел и не ловил Алека за каким-нибудь сомнительным занятием, цесаревичу импонировал. По крайней мере, больше чем отец.

      – Август Аристархович! – чуть ли не вприпрыжку кинулся к наставнику наследник. Как не посмотри, а настроение у него было отличное.

      – Погляжу, Александр, вы сегодня преисполнены рвением к нашему досугу.

      Август Аристархович рассматривал стенды с историей Летнего сада. Ничего принципиально нового, но Август Аристархович не переносил праздности. Опираясь на трость он указал Алеку направление их прогулки.

      – Я всегда преисполнен рвением! – возразил Алек.

      – Но не всегда к нашему досугу.

      – Так о чем речь пойдет сегодня? – Алек пнул камушек в сторону пруда.

      – Сегодня мне бы хотелось спросить у вас…

      – Опять намерены меня экзаменовать? – огорчился Алек, который со времен лицея ценил летние каникулы за отсутствие всякого рода проверок.

      – Я задам вам вопрос, на который нет верного или же неверного ответа, – спокойно пояснил Август Аристархович.

      – Какой же смысл в подобном вопросе?

      Август Аристархович встретился взглядом с Алеком и в очередной раз поразился, насколько же у того глаза чистые. Если глаза – зеркало души, может ли кто-то настолько беззлобный, именно что беззлобный, встать во главе государства? Алек сколько угодно может быть шалопаем, однако он точно не был хитрецом или же подлецом. К несчастью, беззлобность – не та добродетель, коя способствует процветанию отчизны.

      – Вам, Ваше Высочество, после восшествия на престол придется часто отвечать на подобные вопросы.

      Алек хмыкнул и деловито заявил:

      – Здается мне, на престоле сидеть представиться моим детям, не мне.

      Он говорил без всякого неудовольствия. Цесаревич никогда не рвался к власти. Его вполне устраивала судьба вечного наследника и никогда императора. Люди теперь живут долго, а Павел Федорович уж точно на тот свет не спешит. Ему ведь только сорок три.

      – На все воля Божья, – не стал спорить Август Аристархович. – И все же, попрошу вас ответить мне на вопрос, какой вы видите будущее монархии?

      Адек недоверчиво покосился на наставника.

      – Нет никакого подвоха. Меня всего лишь интересует ваше видение этого вопроса. Как я уже говорил, здесь нет верного и неверного ответа.

      – Ага, зато есть ответ, за который меня обвинят в измене и сошлют в Сибирь! – усмехнулся Алек.

      – Полно дурачиться.

      – Я не вижу будущего… Меня все устраивает.

      – А как же ваша подруга, Регина Котова? – Размеренный стук трости Августа Аристарховича умиротворял также, как шуршание летнего ветра в кронах вековых деревьев.

      – А что Рина? – не понял Алек.

      – Если