Кремль 2222. Кенигсберг. Владислав Выставной

рыпайся, – сказал кто-то за спиной. – Могут ведь наказать – по-настоящему, а не этой детской «каруселью».

      Парень обернулся. И не сразу разглядел решетку в корабельной надстройке, скрытую тенью клетки с каким-то сонными ящерами, улегшимися друг на друга слоями. Сначала он увидел только глаза – точнее, белки, сверкнувшие в полумраке. Потом разглядел и самого говорившего.

      Этот не был похож на других обитателей этого зверинца. На вид – вполне себе человек, только дико заросший темными грязными волосами и длинной бесформенной бородой. Чем-то он напомнил Книжнику Робинзона Крузо с иллюстрации в древней книге.

      – Ты кто? – спросил Книжник.

      – Человек, – отозвался незнакомец.

      – Да я вижу, что человек, вроде…

      – А тебе этого мало?

      Книжник скосился на пожиравшего его взглядом мута, отвел взгляд, признался:

      – Да нет, в общем-то достаточно. Человек – это уже хорошо.

      – Вот и я так считаю.

      – Но имя-то у тебя есть? Я вот, к примеру, Книжник.

      – Странное имя.

      – Скорее, прозвище. Но я уже настолько свыкся, что, считай, имя.

      – Почему – Книжник? Книжки, что ли, читаешь?

      – Читаю.

      – Глупое занятие.

      – Почему?

      – А что толку от этих книг?

      – Знания.

      – Многие знания – многие печали.

      – Ха, поговорка-то книжная. Сам, небось, прочел?

      – Так, услышал где-то…

      Что-то было такое в голосе этого человека, что семинарист ему не поверил. Похоже было, что с книгами незнакомец знаком не понаслышке и затаил к ним какую-то странную обиду. Это заинтриговало семинариста – как весь этот разговор двух обитателей клеток, дикий и неуместный среди окруживших их мутантов-людоедов.

      – А если не знания, то что тогда? – спросил Книжник. – Что же тогда спасет человечество?

      – Человечество уже ничто не спасет. Может, спасутся отдельные особи, да и то – не книжками и не знаниями.

      – Чем же тогда?

      – Силой. Хитростью. Зубами.

      – Только вот тебе, как я посмотрю, сила и хитрость не особо помогли, иначе сидел бы не в клетке, а на капитанском мостике этого корыта, – желчно сказал Книжник и тут же пожалел о сказанном.

      Но незнакомец не обиделся. Напротив, рассмеялся спокойным и чистым смехом, будто и не в клетке сидел, а наблюдал представление скоморохов. Сказал:

      – Так ведь на силу действия всегда найдется сила противодействия…

      – И опять ты сказал по-книжному! – подловил его семинарист. – Третий закон Ньютона цитируешь. Даже не пойму, чего ты так на книги взъелся?

      – А ты, парень, – не дурак. Ладно, скажу тебе по дружбе…

      – Так мы теперь, друзья? – быстро сказал Книжник.

      – По крайней мере, враги у нас общие, раз ты из клетки умничаешь. В общем, мой тебе совет: никому здесь не говори, что ты книжной премудростью увлекаешься. Книгочеев здесь не любят, могут и горло перерезать. А кое-где и сожгут, как ведьмака, – чтобы другим