Проводник. Евгений Мухаметшин

начали появляться прозрачные фигуры людей. Джей вглядывался в их бледные лица с пустыми глазницами. Но они никак не реагировали. В их руках виднелись смутные силуэты, напоминающие ветки или букеты цветов. Призрачные гости смотрели на пустынную сцену.

      – Вот и прошло то время, когда я скакал, подобно обезьянке, на сцене. Теперь я стал одним из самых значимых актёров своего поколения. Я мог позволить себе всё что захочу. Я сделал множество пластических операций, чтобы казаться моложе. Потому как я считал, что стареть – это удел бедных и незнаменитых.

      Джей не мог поверить, что попал сюда. Слова были для него пустым звуком. Он не слушал. Всеми силами он пытался выбраться из этого страшного места. Пробудиться.

      – Я устраивал закрытые вечеринки в своём особняке, в самом лучшем районе. Я мог позвать кого угодно, мог решить, кого не пускать, а кого и вовсе лучше вышвырнуть. Да, я мог просто заскучать во время разговора с кем-либо и попросить свою охрану выкинуть его вон. И всё! Никто меня не осуждал, никто не был удостоен права спорить со мной. Мне просто аплодировали, как и всегда.

      Нарывы на коже карлика стали лопаться. Кровь забрызгала сиденья, попала на пол и на Джея. Воняло от странного существа, как от помойки. Как будто где-то рядом валялись шматки пропавшего мяса, а ещё тухлые яйца и гниющая рыба, – омерзительные запахи потоком ударили Джею в нос.

      – Однажды я ужинал с одной прекрасной дамой. Ничего серьёзного. Я даже не испытывал к ней никаких чувств. Мне просто хотелось приятно провести вечер. Но нам помешал какой-то бедняк. Он кашлял не переставая, и вдобавок от него воняло дешёвыми сигаретами. Он что-то говорил мне про детство. Называл меня другим именем.

      Джей заметил, что они стали приближаться к двери. Силуэты в зрительном зале в это время резко повернулись и уставились на них.

      – Меня звали Валентин Чайт. Но это было в прошлом, – карлик вдруг резко оборвал свой рассказ. – Теперь меня зовут Энтони Голдман, и я актёр, добившийся всего сам. Никто мне никогда не помогал. Не было у меня никогда семьи и не было брата. А тот бедняк в ресторане всё пытался мне что-то напомнить про детство. Он был обычным безумным фанатом. Охрана его вывела, но я пожаловался управляющему, после чего охранников уволили из-за моего испорченного вечера. Мне стало неимоверно стыдно перед дамой.

      Дверь всё так же была закрыта. Они уже стояли почти вплотную. На столе по правую сторону лежали записка и ржавый кривой нож.

      – Что там? – спросило существо. – Реплики? – шутка не удалась, но он всё равно посмеялся сквозь боль, которую приносили лопающиеся нарывы.

      – Здесь написано, что каждая душа, вошедшая с проводником, за грехи при жизни должна принести жертву, – сказал ему Джей.

      – Что за жертва?

      – Тут написано, что это ваше лицо. – У Джея затряслись руки. Он, должно быть, стал бледным, как силуэты призрачных зрителей, что следили за ними.

      – Лицо? Нет! Никогда в жизни! Ты хоть знаешь, как меня зовут? Меня зовут…

* * *

      – …Энтони